Это наш ребенок!

     — Да, действительно. Она прекрасна, — благоговейно прошептала Шейла.

     Элис не спешила уходить. На этаже сейчас на редкость мало рожениц, так что можно побездельничать пару минут.

     — Вы подобрали ей имя?

     Имя. Шейла привыкла называть жившее в ней крохотное создание просто Малышом. Я была слишком занята, чтобы выбрать имя, печально подумала она и мысленно извинилась перед крошкой.

     — Как насчет Ребекки? — От низкого мужского голоса мурашки побежали по ее коже. Приходя в себя, Шейла смерила взглядом Слейда, вошедшего в палату.

     Муж... Шесть футов два дюйма сплошных неприятностей, подумала она, поджимая губы. Она точно сошла с ума.

     — Ребекка? — медленно повторила она, как бы пробуя имя на вкус и слух. Медсестра тихо выскользнула из палаты.

     Слейд подошел, встал рядом с кроватью и впился взглядом в свою дочь. Вид ребенка подействовал на него как серия ударов, нанесенных хорошим боксером. Он опустился на колени, совершенно побежденный. Он не верил своим глазам, хотя в его кармане лежало официально оформленное разрешение на брак, ожидавшее лишь подписи Шейлы.

     — Это имя моей матери. Я всегда был к нему неравнодушен.

     — Ребекка, — повторила Шейла, глядя на дочку, и добавила имя своей матери: — Ребекка Сьюзан. Такое длинное имя для такой крошки.

     Слейд неуверенно протянул руку и коснулся маленького сжатого кулачка.

     Коснулся чуда, к сотворению которого был причастен. Как тогда, в родильной палате, что-то сжалось у него в животе. За годы журналистской практики он попадал в самые разные ситуации. Видел и был участником событий, от которых обыватели дрожат в своих гостиных перед телевизорами.

     Как же случилось, что такое маленькое создание довело его до состояния разогретой овсяной каши?

     — Тогда Бекки Сью? — предложил он, ища в глазах Шейлы одобрения.

     — Бекки Сью, — отозвалась Шейла, согласно кивая и улыбаясь. — Бекки.

     Ребенок издал звук, очень напоминающий скрип.

     Шейла рассмеялась про себя. Такой приятный звук, подумала она.

     — По-моему, ей нравится.

     Слейд кивнул, как будто не ожидал ничего другого. Малышке меньше суток, а она уже крепко держит его в кулаке.

     — Значит, принято единогласно.

     Шейла удивленно взглянула на Слейда, и профиль его, такой близкий и такой неотразимый, внезапно напомнил ей, как она вообще попала в теперешнее положение.

     — Разве я не имею права голоса?

     Можно подтянуть стул, но тогда он будет далеко от них. Слейд остался на коленях рядом с Шейлой и ребенком, наслаждаясь ощущениями, создаваемыми их близостью. Пожатием плеч он отмахнулся от ее вопроса.

     — Шейла, это классическая демократия в действии. «Ребекка» побеждает двумя голосами против одного. — Он положил руку на ее плечо. — Но ты еще можешь присоединиться к победителям, если хочешь.

     — Большое спасибо, — рассмеялась Шейла, качая головой и не сводя глаз с ребенка. Ребекка Сьюзан. Ей понравилось, как звучит это имя. Но она не могла сразу согласиться. Он и не ждал немедленного согласия. — Ты сокрушаешь все препятствия на своем пути, как и в статьях, не так ли?

     Слейд посмотрел на Шейлу, удивленный и довольный.

     — Ты читала мои статьи?

     Шейла пожала плечами, пытаясь под безразличием скрыть неожиданную застенчивость.

     — Несколько. Мне просто было любопытно, как ты пишешь.

     Не хватает еще признаться, что чтение его статей ободряло ее. Хотя у нее и в мыслях не было сообщать ему о счастливом событии, но, читая его статьи, глядя на жизнь его глазами, она как-то сближалась с ним. И гордилась той убежденностью и силой, которую находила в его текстах. Она даже начала собирать их для ребенка, чтобы рассказать об отце, когда придет время.

     Это помогало.

     Слейд скрестил руки на груди.

     — Так что же ты думаешь о моей работе?

     Он прекрасно понимал, что она не будет льстить, и не хотел лести. Он искренне хотел знать, что она думает.

     Его статьи были написаны ярко и с состраданием, оживляя события, свидетелями которых он был. Но сказать это значило бы угождать ему. Это не соответствовало их неоперившимся отношениям. Шейла улыбнулась Ребекке, сосавшей кулачок, и перевела взгляд на Слейда.

     — Это лучший образец.

     Если она ожидает вспышки самомнения, подумал Слейд, то будет разочарована. Он уже сам пришел к такому же выводу.

     — Не спорю.

     Его ответ немного смягчил ее и сделал их союзниками. Шейла неосознанно считала их противниками, разводила по разные стороны, хотя, если бы ее спросили, не смогла бы сказать, по разные стороны чего. Просто так представлялась ей ситуация.

     Она вздохнула и покачала головой.

     — Ты понимаешь, все это очень необычно.

     Слейд удобно устроился на краешке кровати лицом к ней.

     — Шейла, я был в таких местах, которые за одну ночь становились новыми странами, видел людей, которые ложились спать, имея все, а просыпались утром в полной нищете, смотрел, как живописнейшие уголки покрывались трупами и заливались кровью. Не думаю, что до конца теперь понимаю смысл слова «необычно».

     Шейла жила в другой системе координат. Кроме той одной ночи, жизнь вела ее по стезе добродетели. Она крепко прижала новорожденную дочку к груди и посмотрела на отца ребенка.

     — Это так, уж поверь мне.