Это – наша история

По мнению Вячеслава Никонова (внук В.М.Моло- това), для СССР, заключившего этот пакт: «Это был абсолютно вынужденный шаг. Если бы Советский Союз не подписал его в 1939 году, война с Гитлером началась бы тогда же, в 39-м. Оккупация Польши была предрешена, вопрос стоял только о том, где германская армия остановится – восточнее Варшавы или пойдёт дальше на Москву. Вот и весь выбор, который СССР имел в тот момент. Пакт, повторяю, - это договоренность о том, где немцы остановятся, то есть он был достаточно разумным. Ко многому в деятельности деда можно придраться, но не к подписанию пакта. Сейчас кричат, почему пакт был секретным? В те времена не было такого понятия, как публичная дипломатия. Многие страны имели секретные договоры. А пакт, кстати говоря, не был подписан секретно, он был ратифицирован Верховным Советом, хотя сам Верховный Совет не играл в то время никакой роли. Другое дело, что к пакту были приложены секретные протоколы, которые разграничивали сферы влияния «подписантов». Через месяц после пакта с Германией был подписан второй договор, к которому прилагалась карта, и там проводилась граница интересов Германии и СССР. Эта карта была опубликована в газете «Правда» в конце сентября 1939 года, хотя потом, в перестроечные времена, и протокол, и эта карта были объявлены секретными, и деду посмертно была поставлена в вину эта секретность». [25]

Тем не менее, есть и сомнения в подлинности предъявленного сегодня текста этого протокола у людей, в чьей компетентности сомневаться не приходится. Вот, одно из таких мнений:

«Главный секрет «секретных протоколов»

На протяжении вот уже почти десятилетия я безуспешно взы­ваю к коллективному разуму депутатов Государственной думы: спокойно, без суеты, ненужной шумихи и пиара вернитесь к неудовлетворительным, на мой взгляд, итогам работы Комиссии Съезда народных депутатов СССР, которая оценивала пакт Молотова—Риббентропа. Сопоставьте её выводы с новыми исто­рическими материалами, подтвердите или опровергните до­стоверность документов, обнаруженных в октябре 1992 года в пресловутом пакете № 34 бывшей «Особой папки» архива По­литбюро ЦК КПСС. В ответ — полнейшее равнодушие.

Подделки из «Особой папки»

У подавляющего большинства депутатов (причем любого созы­ва) — какое-то непонятное неже­лание отступить от заданных кем-то стереотипов, страх самой воз­можности подвергнуть их крити­ческому осмыслению. Между тем поводов и оснований детально поговорить на тему советско-гер­манских договоренностей дово­енного периода и на думской три­буне, и на парламентских слуша­ниях более чем достаточно.

Чего стоит одно только позор­ное решение Европарламента, по­ставившее на одну доску Гитлера и Сталина, нацизм и коммунизм.

Сегодня я буду касаться только так называемых секретных прото­колов к пакту Молотова—Риб­бентропа, прежде всего их офор­мительской стороны. В течение ряда лет я стремился изучить об­стоятельства их появления, изу­чал детали (как говорится, чёрт прячется в деталях) порядка пере­дачи документов на хранение в архив, условий их хранения в «Особой папке», организации до­ступа к ним специалистов и т.д. На мой взгляд, внешнеполитиче­ские договоренности между руко­водством Союза ССР и герман­ского рейха, в том числе и конфи­денциальные, существовали. Во­прос в другом: какими были эти договоренности и в какой форме они фиксировались — в устной или в письменной?

Конечно, нет никаких сомне­ний в том, что фотокопии доку­ментов из известной коллекции фон Лёша хранятся в Политиче­ском архиве ФРГ, а в фондах Пре­зидентского архива РФ имеются в наличии материалы бывшего за­крытого пакета №34. Я ставлю под сомнение лишь их подлин­ность, допуская, что они сфальси­фицированы. Считаю, что это — дело рук скорее всего спецслужб фашистской Германии. При этом отталкиваюсь от непреложного факта, до сих пор никем докумен­тально не опровергнутого: одни и те же опубликованные в различ­ных источниках материалы не идентичны, не тождественны друг другу, как это должно быть по существующим нормам междуна­родного права, по законам и пра­вилам дипломатии.

Несколько слов об этих нормах и правилах.

Тексты двусторонних международных соглашений до появления компьютерной и мно­жительной техники печатались под копирку в двух или при необ­ходимости в большем количестве экземпляров. Составлялись они, как правило, на государственных языках стран-участниц согла­шения. Затем текст тщательно (подчеркиваю: тщательно) вычи­тывался. И лишь затем полномоч­ные представители государств подписывали документы — два оригинала и две копии.