Это – наша история

Посмотрите еще раз на опубли­кованные в книге Ю. Фелыптинского документы. Вы столкнетесь с несуразицей на каждом шагу. Разнобой в наименованиях гри­фов секретности на телеграммах. То наличие, то отсутствие ограни­чительных пометок ознакомле­ния с документом. О прочих кан­целярских премудростях секрет­ного делопроизводства уже и упо­минать не хочется.

В общем, поздравляю Инсти­тут истории РАН с таким ценным приобретением, как доктор исто­рических наук Юрий Фелыптинский. Именно он, ближний боя­рин Б. Березовского, в 1993 году (надо понимать, после победного опубликования содержимого па­кета №34 в журнале «Вопросы ис­тории») защитил в этом институте докторскую диссертацию и стал первым в истории современной России остепененным граждани­ном иностранного государства.

По мне, так это типичный спекулянт от истории, каковых, к сожалению, у нас теперь немало. Они откровенно паразитируют на малоизвестных или же, напротив, на «жареных» исторических фак­тах, будь то порнографическая за­писка Троцкого из Амстердам­ского архива или же совместные с ныне покойным А. Литвиненко изыскания «дуэтом» на модную сейчас тему «ФСБ взрывает Россию». Не удивлюсь, если российским доктором исторических наук вскоре станет и небезызвест­ный Суворов-Резун. По-моему, всё идет к этому…

Влияние «агентов влияния»

Два слова о моем видении орга­низации, содержания и результа­тов работы Комиссии Съезда на­родных депутатов СССР под ру­ководством АН. Яковлева, благо основная часть рассмотренных там материалов прошла через мои руки. Создание подобного депу­татского органа не было случай­ностью. Оно было хорошо проду­мано и заранее, где-то еще в 1986—1987 годах, запланировано деструктивными силами.

В Комиссии никакой продук­тивной работы не велось ни на де­путатском, ни на экспертном уровне. Заранее была отработана и согласована позиция, заготов­лены «свидетельства» и докумен­ты типа «случайно найденных» в мидовских архивах служебной за­писки Смирнова—Подцероба или заверенных В. Паниным ко­пий. Было обеспечено по едино­му сценарию мощное пропаган­дистское обеспечение в виде пуб­ликаций в газетах «Известия», «Московские новости», журнале «Новое время» и т.д. Были взяты интервью у нужных людей, орга­низована пресс-конференция в Бонне журналиста Л. Безыменского и прочее. Эта получившая благословение М.С. Горбачёва ак­ция при разыгрываемом им фарсе «политического неведения» бук­вально «продавливалась» на всех уровнях, начиная от Политбюро ЦК КПСС и заканчивая массиро­ванной психологической обра­боткой части наиболее недовер­чивых или же политически актив­ных, а поэтому наиболее опасных народных депутатов.

В связи с этим хотел бы кратко рассказать историю того докумен­та, который председатель КГБ СССР огласил на закрытом засе­дании Верховного Совета СССР в июне 1991 года. Я присутствовал на том историческом заседании в Кремле. Более того, основная часть выступления председателя КГБ СССР В.А Крючкова была написана мною на базе аналити­ческих наработок группы специа­листов высокого ранга, служивших в КГБ.

Так вот, подписанная ещё Ю.В. Андроповым и направ­ленная в ЦК КПСС записка о по­явлении в СССР агентуры влия­ния — это не досужие фантазии «гебистов», как сейчас пытаются убедить общественность недруги КГБ. Записка была целиком со­ставлена на основе документа, до­бытого по каналам МТБ ГДР и в числе других документальных ма­териалов переданного советской стороне в качестве так называемо­го оперативного подарка.

После необходимых справок в соответствующем подразделении внешней разведки был сделан всесторонне взвешенный и обос­нованный вывод о том, что обна­родование данного документа не нанесет оперативного или иного ущерба интересам Службы. Пред­седатель КГБ распорядился снять с документа гриф «Совершенно секретно. Особая важность» и дать ему в нужное время на до­клад для использования во время выступления перед депутатами Верховного Совета СССР.

Одна весьма пикантная деталь: записка в ЦК была завизирована не только Крючковым и его за­местителем в разведке вице-ад­миралом Усатовым, но и… О. Ка­лугиным, бывшим начальником Управления внешней контрраз­ведки ПГУ КГБ, бывшим народ­ным депутатом Верховного Совета Союза ССР, старым знакомым и приятелем АН. Яковлева еще со времен их совместной стажировки в американском университете. Особо останавливаюсь на этом эпизоде лишь потому, что все пе­рипетии ожесточенных сражений вокруг секретных протоколов к пакту Молотова—Риббентропа, активная раскрутка этого сюжета во времена горбачевской «пере­стройки», продолжающаяся с нео­слабевающей силой до настояще­го времени, втягивают в свою ор­биту всё большее число далеко не бескорыстных, лично заинтересо­ванных участников. Он живо на­поминает мне классику активных мероприятий, на которые столь богата оперативная история мно­гих спецслужб.