Это не измена (СИ)

Я ему следую. Сбрасываю. Еще чего! Мне сразу показывает, как сильно он хочет поговорить: 20 пропущенный вызовов и куча сообщений. Я смахиваю уведомления, чтобы не читать, хотя все равно зацепляю обрывки фраз:

«Алиса, открой дверь.», «Алиса, нам надо поговорить», «Алиса…»

Алиса-Алиса-Алиса…Хватит! Ничего нам не надо — я не хочу. Хватит с меня твоего вранья!

Подхожу к двери ближе, а он будто слышит. Глухой стук, а за ним следует не менее глухой шепот:

— Лис, я знаю, что ты не хочешь меня видеть. Знаю. Но так просто из этой ситуации нам не выпутаться. Твой отец не позволит. Нам нужно поговорить, у меня есть план.

Простреливает. Я даже не уверена, что сейчас чувствую: мне безумно горько и обидно, ведь понимаю — он пришел мне не врать, а сказать правду. Предложить решение. О разводе. Он хочет договориться о том, на каких условиях мы будем расставаться. И с одной стороны, казалось бы, да? Я должна радоваться, но на деле этого не происходит. В глубине души мне бы так хотелось, чтобы он меня удерживал, не отпускал. Чтобы он вдруг понял — любит. Но так бывает только в романтических комедиях и сказках, а я знаю теперь, что сказки на то и сказки, чтобы оставаться на страницах книг.

Поэтому я закрываю вторую дверь поплотнее, лишь бы не слышать его голос, и он это понимает. Следует еще несколько сильных ударов, а через полторы минуты я вижу его в окно. Олег быстро идет в сторону своего автомобиля и открывает дверь, но лишь на миг останавливается, чтобы посмотреть на дом. Мне даже кажется, что он смотрит прямо мне в душу, правда это невозможно. Только человек, который думает, что у меня нет души, мог так поступить…

* * *

Еще три дня пролетают в моем убежище, как за полминуты. Я разбираю свои старые вещи, раскладываю их по стопкам «на выброс» и «оставить», перебираю свои старые украшения, которых у меня, как оказалось, целая шкатулка. Туда же я теперь отправляю свое кольцо, когда-то такое любимое, теперь ненавистное. Я помню, как Крис морщилась и все спрашивала: а что? Он не мог найти камень еще меньше? Я на нее злилась, а теперь и самой интересно. Папа, видимо, оценил меня еще ниже, чем я думала. Кто же давал ему деньги? Конечно он. Слышала, что мужчины расстаются со своими сбережениями с большим трудом, особенно если им приходится тратить их на нелюбимых женщин. Так что не Олег его покупал. Точно не он.

Потом я перебираю книги. Все сборники моих любимых сказок теперь летят в огромные, мусорные пакеты, которые я вытаскиваю и оставляю рядом с помойкой. Рука не поднимается их по-настоящему выкинуть, вдруг кто-то заберет? Может кому-то они принесут больше пользы, чем мне.

В один из таких заходов, меня ловит Ярослав — новый помощник папы, его «правая» рука, а по совместительству сын прошлого. Не Олега, само собой, того мерзкого старикашки, которого я на дух не переносила.

— Алиса Степановна… — жеманно тянет, нагло рассматривая меня с головы до ног с задержкой на груди, — Что же вы таскаете такую тяжесть? Позвонили бы папе, он прислал бы вам людей на помощь.

— Спасибо, это лишнее, я справлюсь сама, Ярослав. Что вы хотите?

— Не я, Степан Андреевич.

— И что же хочет Степан Андреевич?

— Видеть вас сегодня на ужине.

— Я не приеду.

Собираюсь уйти, но он еще более нагло преграждает мне дорогу, оказавшись слишком близко. Его ледяной парфюм ударяет прямо мне в лицо, а от ощущение мокрых пальцев на талии, я буквально подскакиваю.

— Что вы себе позволяете, Ярослав?! Не смейте меня трогать!

— Ваш отец хочет вас видеть, Алиса Степановна, — с раздражением акцентирует он, — Сегодня вечером в восемь советую быть дома или вас привезут насильно.

— Но…

Но договорить мне не судьба. Этот прощелыга просто разворачивается и уходит к машине, по-смешному когда-то временно принадлежавшей Олегу.

Да какой к черту Олег?! Если мой отец теперь угрожает мне. Я так и стою у подъезда, глядя в зад уже тогда старой, но теперь еще и какой-то грязной и потасканной машине. Растеряна настолько, что, кажется, уже третья плита, которая казалась такой прочной, сходит со своей орбиты. Я ведь всегда думала, что папа меня любит, для меня это был один из нерушимых постулатов, но разве это так? При таком то раскладе?

Делать все равно нечего и искать ответы на риторические вопросы у меня просто нет сил сейчас. Я не могу об этом думать! Если начну — точно свихнусь. К семи тридцати натягиваю серый, спортивный костюм, завязываю волосы в хвост и заказываю такси — еду. Мне страшно, что если ослушаюсь, он действительно пришлет кого-то за мной, а это будет означать лишь одно: нет смысла в поисках никаких ответов, вот они — ты ничто иное, как красивая игрушка в его руках с его собственным ДНК. Да и вдруг он пришлет этого мерзкого Ярослава? О нет. Еще раз за день увидеть эту рожу? Ни за что.

Хотя…когда я захожу в гостиную, думаю, что лучше бы Ярослав, чем он. Олег сразу встает и смотрит на меня так виновато, а я сразу так злюсь. Вот и ответ, далеко ходить не надо. Отец все знает, я больше чем уверена, но ему плевать.

— Я домой.