Это не Хамас, это Смерть, мать твою

Узи Вайль Это не Хамас, это Cмерть, мать твою

Рассказ

Перевод с иврита Александра Крюкова

Как только малышка наконец задремала, Меир Коэн без сил рухнул на диван в гостиной.

— Заснула? — спросила Ронит.

— Заснула, — ответил он. Глаза у него закрывались уже сами собой, но тут раздался звонок в дверь.

Ронит открыла — на пороге стоял невысокий человек в очках, державший в руках большую папку с бланками.

— Меиль и Монит Кохам? — спросил он.

Ронит молча смотрела на него, не понимая[1].

Человек повторил вопрос.

— Меир и Ронит Коэн, — поколебавшись, поправила она.

— А, — проговорил тот и заглянул в свои бумаги. — Ох уж эти мне компьютеры, вечно все перепутают. Я — демограф, из Института национального страхования, — наконец представился он и протянул руку.

— Очень приятно, — Ронит пожала ему руку и переспросила: — Вы кто?

— Демограф. Я провожу социологический опрос. Вас не затруднит ответить на несколько вопросов?

— Да мы только что…

— Всего лишь несколько маленьких вопросов.

Ронит обернулась и вопросительно посмотрела на мужа — Меир безразлично пожал плечами.

— Отлично! — обрадовался демограф и вошел в квартиру.

* * *

Спустя полчаса он все еще сидел у них в гостиной, копаясь в своих бланках и продолжая монотонно задавать вопросы.

— Так, теперь относительно детей, — почти ласково произнес он и огляделся. — Дети есть?

— Есть, девочка, — ответил Меир.

— И сколько ей?

— Полгодика, — устало сказал Меир. — У вас еще надолго, а?

— Нет-нет, уже заканчиваю, — бормотал тот, записывая что-то в свои бумаги. — Так, полгода. Наверное, уже говорит.

Ронит и Меир удивленно на него посмотрели.

— Не говорит? — почувствовал демограф свою оплошность.

— Нет, — сказала Ронит, — а вы знаете много полугодовалых младенцев, которые разговаривают?

— Я… — мужчина растерялся. — Извините, у меня нет своих детей, я еще слишком молод. Я просто выгляжу старше, это из-за очков. Или из-за этой работы в национальном страховании.

Меир молча поднял глаза к потолку, Ронит смотрела себе под ноги.

— А как ее зовут?

— Яэль, — ответила Ронит.

— Красивое имя. — Он сделал запись. — Это в честь кого-нибудь из близких?

— В честь Рабина, — сказал Меир. — Еще много вопросов?

— Нет-нет, — ответил очкарик и записал в анкете: «В честь Рабина».

Меир и Ронит переглянулись.

— Да это шутка, — сказала Ронит. — Муж пошутил.

Молодой человек посмотрел на нее вопросительно, но потом до него дошло.

— А, чувство юмора, это очень важно, — он понимающе кивнул, однако не зачеркнул написанное. — Профессия? — обратился он к Меиру.

Тот некоторое время смотрел на демографа в упор, потом произнес:

— Я произвожу воздух. Воздух произвожу, вот моя профессия.

Статистик записал, потом перешел к следующему вопросу:

— А сколько, если позволительно спросить, вы зарабатываете? Ваш ответ будет сохранен в полном секрете. Итак, от тысячи до двух, от двух до четырех или более четырех тысяч?

— Я хочу взглянуть на ваше служебное удостоверение, — произнес вдруг Меир.

Молодой человек несколько погрустнел, но достал документ. Это было официальное удостоверение Института национального страхования с фотографией и указанием должности — демограф-статистик.

— Итак, — продолжил он.

— Итак, более четырех тысяч, — продолжил и Меир. — Намного больше, может, восемь тысяч. — Он смотрел на очкарика с искренним любопытством: неужели кретин и это запишет?

Кретин и это записал.

— Больше восьми тысяч? Вот это да… — он задумался. Казалось, у него даже промелькнула мысль о переквалификации. — Вот это неплохо.

— Совсем неплохо, — согласился Меир, — но летом нет работы.

— Правда? А почему?

— Да вы же знаете, как у нас здесь летом — совершенно нечем дышать, воздуха-то нет.

— А, понятно, — сказал демограф и записал в свои бумаги. — А вы? обратился он к Ронит.

— А я работаю девушкой по вызову. — Подумав немного, она прибавила: — С гостями из-за границы, но это официально.

Статистик покраснел.

— В свое время я ублажала Рока Хадсона, — добавила Ронит с гордостью.

Очкарик склонился к своим бумагам и записывал, записывал… Меиру и Ронит не было понятно — чего он там столько пишет? Наконец статистик поднял голову и спросил:

— А из какой вы этнической общины?

— Мы — пришельцы, — сказала Ронит.

— То есть?

— Ну, мы с некой звезды, — пояснил Меир.

На этот раз молодой человек наконец оторвался от бумаг, снял свои большие очки и уставился на супругов. Тут проснулась их маленькая дочка и начала плакать.

— Малышка запела, — сказала Ронит и встала, — извините меня.

— Она кормит девочку грудью, да? — спросил демограф, посмотрев вслед Ронит.

— Да нет, что вы, — ответил Меир, — жена мочится на ребенка каждые пять часов. Так принято на нашей звезде.

Статистик покраснел. На мгновение Меиру стало неловко.

— Простите, — произнес он, — я должен посмотреть, как там ребенок.

Когда он вошел в спальню, Ронит стояла, склонившись над кроваткой малышки, с трудом сдерживая хохот.

— Тихо, тихо, — остановил ее Меир, — мы переборщили, уже становится неудобно.

— Ну и идиот, — прыснула Ронит, — ну и идиот, а?