Это не моя жизнь

Аркадий поймал вдруг себя на том, что движется в сторону эндокринологической клиники, куда отвёз неделю назад Пришельца. Хорошенькое дело! Поверил, что ли? Купился на сладкие сказки о загробной жизни? Как тебя, Ильич, зацепил этот припадочный, а? Аж на подсознательном уровне: тянет и всё тут! Хоть тресни.

Неожиданно его подрезала чёрная, как смоль, «Тойота Камри», за рулём которой восседала очкастая блондинка. Уж не её ли имела в виду банкирша, предлагая доктору заняться подругой, у которой недавно подстрелили бойфренда.

– Мне Жанет сказала, что мы в отчаянии? Так как насчёт вечера при свечах? Или без свечей, что ещё лучше.

Он погасил в себе первое желание огрызнуться, послать блондинку далеко-далеко. В конце концов, не так это уж и плохо, когда тебя добивается одинокая состоятельная женщина. Кажется, молодёжь на своём сленге таких зовёт гагарами.

«Это ненадолго, – успокаивал он себя, всего лишь эпизод, не более. При первом же удобном случае можно будет её… послать… Гм…»

– Придётся чуть обождать, – причмокнув губами, Изместьев обошёл иномарку и мягко плюхнулся рядом с блондинкой. – Сейчас прокатимся в клинику, если не возражаешь, конечно…

– Ещё бы я возражала! – хмыкнула Люси, впечатывая доктора в сиденье резким набором скорости. – Я терпеливая, учти. И злопамятная, – ничего никогда не забываю.

– Учту непременно.

Куриная грудь без бронежилета

«Здесь, конечно, спокойней, размеренней жизнь течёт… Словно и войны нет, – рассуждал Аркадий, поднимаясь в лифте на четвёртый этаж и осматривая скучающих коллег в застиранных халатах. – Стрессов значительно меньше, динамики почти никакой, дефибриллятором реже пользуешься, в подключечку вкалываешься раз в месяц, небось… Маловато остроты, коллеги! Дрючить вас некому! К нам бы на подстанцию на месячишко, сразу бы в тонус вошли! Расслабились, понимаешь! Только я так, наверное, уже не смогу. Раньше надо было выбирать!»

– Кого? Поплевко? А, аквалангиста этого, – бородатый коллега в тесной ординаторской долго тёр затылок, прежде чем ответить Изместьеву на вопрос. Потом неожиданно перекрестился. – С божьей помощью. Его здесь нет и быть не может. С утреца, сердешного, к психам определили. Дезориентация вышла-с! Слава богу, не успел напортачить ничего. А мог бы! Ой, мог бы!

– Что он мог напортачить? – обиделся, словно за родного брата, Изместьев. – И за что его в психушку? Я с ним разговаривал… не так давно. И у меня не сложилось впечатления, что у парня какие-то проблемы… с этим самым.

Коллега подозрительно взглянул на него, шмыгнул носом, затем зачем-то взял стопку историй болезни, да так и остался стоять, прижимая её к груди, будто щит на случай, если Изместьев вдруг вытащит из-за пазухи шпалер и разрядит в не защищённую бронежилетом его куриную грудь всю обойму.

– Стало быть, вы знаете, что он сбежал от нас, – выпалил бородатый, чувствуя себя по меньшей мере защитником Зимнего Дворца в горячие октябрьские дни далёкого семнадцатого. – И лишь по чистой случайности… удалось его обнаружить… Локализовать, так сказать, лазутчика, понимаешь! И где бы ты думал, господи! В гинекологии. Можно сказать, святая святых.

– Что он там делал? – насторожился Изместьев. – Каким ветром занесло, спрашивается?

– Не поверишь, – прыснул бородатый, отложив стопку историй в сторону. – Уговаривал одну многостаночницу-стахановку сохранить беременность. И чего он только не пел ей на ушко при этом! А мне потом заливал, будто бы от этого зависит будущее всего человечества. Чувствуешь, чем попахивает? Короче, экспонат явно не от мира сего. И тем более – не нашего отделения.

– Ты даже приблизительно не представляешь, – резюмировал Аркадий, воткнув в лежащую на столе стопку историй указательный палец, – от какого он мира и тем более – какого отделения.

Выяснив, в каком отделении городской психбольницы сейчас находится Пришелец, Аркадий покинул ординаторскую. Блондинка была не против ещё немного «подшабашить» таксисткой:

– Аппетит нагуляешь, – подмигнула она, выруливая со стоянки, – глядишь, мне больше достанется. Ночью.

Но Аркадий её не слушал. У него в голове вибрировали последние слова бородатого «уговаривал сохранить беременность». Что бы это значило? А Пришелец времени зря не терял! Какой прыткий оказался, однако! Но зачем ему уговаривать проститутку оставить ребёнка?

– Креза по курсу! – гордо отрапортовала блондинка, притормаживая у деревянного забора. – На территорию, кроме шизовозов, никого не пускают. Так что, извини, придётся пешочком стометровку отмерить. Ты нормы ГТО в детстве сдавал? И кто тебе здесь мог понадобиться? Ты меня напрягаешь, Штирлиц!