Это не моя жизнь

Определённо, к этому отечественная медицина пока не готова. В современной психиатрии применяются так называемые инсулиновые шоки. К примеру, больным шизофренией целенаправленно на небольшой срок понижают сахар крови ниже критического, чтобы сознание на какое-то время покинуло мирянина… При этом, как в компьютере, происходит «перезагрузка файлов» нервной системы, после которой человек воспринимает мир несколько иначе. Болезнь на какое-то время отступает.

То же самое предстояло сотворить Изместьеву с Вениамином Поплевко образца последних дней. По словам Пришельца, этого будет вполне достаточно, чтобы его «голографическая сущность» в мгновение ока перенеслась в будущее. Вернётся ли на его место прежний «Венечка» – вопрос из разряда «Есть ли жизнь на Марсе?». Но – посмотрим, утро вечера мудренее.

Аркадий сидел в ординаторской Отделения неврозов и вполуха слушал, как заведующий «выпускал пар» по поводу «выписки» больного:

– Артисты, Тарантины, твою мать! Так поступать с психиатрией! Они, видите ли, пошутить решили! Интересно им, понимаешь, убедительно ли брешут! Ты-то куда смотрел, реаниматор хренов?

– Вот те крест, Антоныч, реанимация как реанимация, – притворно «включился» Изместьев, не забыв осенить себя крестным знамением. – Все диабетики так из ком возвращаются. Ничего особенного. Да ты у коллег моих можешь спросить. Не один я с ним корячился.

– И страусиха эта евонная… Кристина, кажется. Натурально руки заламывала, – сгорбившись, словно вождь мирового пролетариата, заведующий «торил» всё новые и новые пути по ординаторской. – Я тебе скажу! По Станиславскому… я поверил, честно… Ну, стервь! Вот поколение, а? С чем шутят, с чем шутят? Ни стыда, ни совести… Нас вообще, за лохов держат. И как натурально у них получилось!

«Ещё бы не натурально! – со злорадством усмехнулся про себя Аркадий. – Сам Ворзонин Поплевко инструктировал. Он и тебя, сердешного, «одухотворил» вон как, зрачки до сих пор по полтиннику. Здесь как раз удивляться нечему. Удивительно будет дальнейшее перемещение… во времени. Или, как это у них… эрмикция, кажется. Вот там у тебя мозги точно в осадок выпадут. Если, разумеется, «посчастливится» присутствовать при этом… историческом перемещении».

Что ж, если светило психиатрии так убивается, значит, у него, Изместьева, действительно, всё получилось. Осталась «мелочь»: тщательно «перетереть» с Поплевко все нюансы его, Аркадия, полёта (эрмикции, конечно же!) на двадцать с лишним лет назад, заручиться железной гарантией парня.

Хотя… Какая тут, к лешему, гарантия?! Придётся полностью положиться на порядочность и благополучное возвращение этого легендарного, как герои гражданской войны, Карла Клойтцера. Уж таковы особенности этой (будь она неладна!) эрмикции, что управлять процессом можно лишь оттуда, из далёкого будущего, которое наступит ещё ох, как не скоро! Куда Изместьева никакими коврижками не заманишь.

Зачем? Ему предстоит нырнуть в полную неизвестность под названием прошлое. Доктор твёрдо решил, что прыгнет с шестнадцатого этажа. Обязательно вниз головой. От бренного тела ничего не должно остаться, душу просто вышибет. Душу… Клойтцер рассмеялся бы, услышав, как Аркадий величает голографическую составляющую.

Главное – не ошибиться со временем. Но пока об этом думать рано. Пока удалось претворить в жизнь сложнейшую комбинацию, и досадно было бы – «запороть» в самом конце. Нет, он этого не допустит. Терпения и выдержки хватит!

– А где сейчас Поплевко? – решил-таки наконец прервать поток возмущения заведующего.

– Ясный перец, где, – удивлённо уставился тот на коллегу. Дескать, и сам догадаться мог бы, не вчера родился. – Где обычно бывают после удачных премьер? Со страусихой своей. Обмывают, небось. Вокруг аплодисменты одни, рукоплескания. Фуршетик, так сказать.

Аркадий поднялся и спешно направился к выходу. Перед самой дверью тормознул и бросил через плечо:

– А вот в этом я ох как сомневаюсь.

– В чём? – раздалось за его спиной.

– В том, – он замолчал на секунду, размышляя, стоит ли посвящать психиатрию в нюансы, но чувство ответственности перед коллегой перевесило, и пояснил: – Что Поплевко сейчас со своей, как вы выразились, страусихой. Ему сейчас не до неё.

Оставив заведующего наедине с недоумением, Аркадий направился в направлении лестницы.

Не успел отойти от ограды областной психобольницы, как тотчас подрезал золотистый «Рено-Логан». Единственное, о чём успел подумать доктор, так это Люси: девушка сочла недостаточными его усилия в ту злополучную ночь.

К счастью, ошибся. За рулём сидел Поплевко, на носу – модные солнцезащитные очки, а во рту – длинная ментоловая сигарета.

– Что, думаешь, раз тело не своё, можно и пакостить в него, сколько влезет? – укоризненно начал доктор, усаживаясь рядом с Пришельцем и пытаясь выхватить у того курево. – В нём ещё кому-то жить да жить…

Ловко перебросив языком сигарету из одного угла рта в другой, Поплевко быстро нажал на газ и довольно профессионально «вписался» в поток транспорта.