...Это не сон!

Застав в своей спальне Комолу, Нолинакхо тотчас же вышел, а она торопливо выбежала в другую комнату. Тогда Нолинакхо снова вернулся в спальню. Что делала эта девушка в его шкафу? Почему, увидев его, она поспешно захлопнула дверцу? Мучимый любопытством, Нолинакхо открыл шкаф и увидел свои сандалии, украшенные свежими цветами. Молодой человек молча закрыл дверцу и подошел к окну. Пока он смотрел на небо, вечерние сумерки быстро поглотили последние лучи зимнего солнца.

Глава 56

Дав согласие выйти замуж за Нолинакхо, Хемнолини старалась убедить себя, что это для нее большое счастье.

«Старые узы порваны, – тысячу раз мысленно говорила себе Хемнолини. – Омрачавшие небо моей жизни грозовые тучи рассеялись. Теперь я свободна! Я порвала с прошлым!» – настойчиво внушала она себе и наконец почувствовала радость отречения от мирских желаний. Когда погребальный костер с телом близкого перестает дымиться, человек на время освобождается от бремени житейских забот, вся жизнь ему кажется игрой и на какое-то время у него становится легко на душе, так было и с Хемнолини. Она наслаждалась покоем, который наступил, когда она окончательно отрешилась от прошлого.

«Будь жива моя мать, я порадовала бы ее своим освобождением. Но как мне открыться отцу?» – размышляла девушка, возвратившись в тот вечер домой.

Оннода-бабу, сославшись на нездоровье, рано лег. Хемнолини прошла к себе, достала дневник и до глубокой ночи писала.

«Запутавшись в тенетах смерти, я порываю с миром, – писала она. – Я не верила, что всевышний когда-нибудь освободит меня от старых оков и вдохнет в мою душу новую жизнь. Но сегодня, тысячу раз с благоговением припадая к его стопам, я полна решимости вступить на новый путь служения долгу. Я недостойна счастья, которое дарует мне судьба. О, дай мне силы, всевышний, сохранить его до конца моих дней! Я верю, что человек, с чьей судьбой должна соединиться моя ничтожная судьба, сделает мою жизнь полной и счастливой. Молю об одном, чтобы сама я смогла отплатить ему тем же».

Закрыв дневник, Хемнолини вышла в окутанный темнотой сад. Стояла тихая звездная прохладная ночь. Девушка долго ходила по усыпанным гравием дорожкам. Бескрайнее небо нашептывало слова успокоения ее омытой слезами душе.

На следующий день, когда Оннода-бабу с дочерью собирался отправиться к Нолинакхо, к их дому подкатил экипаж. С козел спрыгнул один из слуг Нолинакхо и доложил, что прибыла его госпожа. Оннода-бабу поспешил навстречу гостье. Он появился в дверях своего дома, когда Кхемонкори уже вышла из экипажа.

– Сегодня мне выпало большое счастье! – приветствовал Оннода-бабу гостью.

– Я пришла благословить вашу дочь, – сказала Кхемонкори, входя в дом.

Оннода-бабу провел ее в гостиную и, заботливо усадив на диван, сказал:

– Посидите, пожалуйста, сейчас я позову Хем.

Хемнолини одевалась, готовясь ехать в гости, но, услышав о приезде Кхемонкори, она торопливо выбежала в гостиную и поздоровалась с почтенной женщиной.

– Пусть будет жизнь твоя долгой и счастливой! Протяни мне свои руки, дорогая, – сказала Кхемонкори и надела на них два массивных золотых браслета, изображающих чудовище макара[98]. Браслеты, звеня, свободно повисли на тонких руках девушки. Хемнолини распростерлась ниц, благодаря будущую свекровь за подарок. Кхемонкори взяла в обе ладони ее лицо и поцеловала девушку в лоб. От этой ласки и благословения на душе Хемнолини сделалось хорошо и радостно.

– Дорогой мой, – обратилась Кхемонкори к Онноде-бабу, – приглашаю вас с дочерью завтра к себе.

На следующее утро Оннода-бабу с Хемнолини, как обычно, сидели в саду за чаем. Изнуренный болезнью, Оннода-бабу за одну ночь порозовел и помолодел от счастья. Время от времени он поглядывал на умиротворенное лицо дочери, и ему начинало казаться, что сегодня своей кротостью и нежностью оно сильно напоминает лицо его покойной жены, недавние слезы лишь смягчили блеск радости Хемнолини, сделали ее более глубокой.

Все мысли Онноды-бабу были заняты предстоящим визитом. Он боялся опоздать, и Хемнолини то и дело приходилось уверять его, что времени у них много. И в самом деле, было всего лишь восемь часов утра.

– Нет, нет… Собираться нам придется долго, – возражал Оннода-бабу. Лучше прийти раньше, чем позже.

В это время к воротам подъехал груженный чемоданами и прочими вещами экипаж. С криком «дада приехал» Хемнолини бросилась навстречу. Из экипажа вылез улыбающийся Джогендро.

– Здравствуй, Хем. Как поживаешь?

– Кого ты привез с собой? – спросила Хемнолини.

– Это рождественский подарок папе, – рассмеялся Джогендро.

На ступеньках экипажа появился Ромеш. При виде его Хемнолини обратилась в бегство.

– Не убегай, Хем! Выслушай меня… – крикнул вслед ей Джогендро.

Но она ничего не слышала и мчалась так быстро, будто за ней гналось привидение.

Несколько секунд Ромеш стоял ошеломленный, не зная, что делать: то ли догонять девушку, то ли снова сесть в экипаж.

– Пойдем, Ромеш. Отец здесь, в саду, – сказал Джогендро и, взяв его за руку, подвел к Онноде-бабу.

Тот еще издали узнал Ромеша. Появление молодого человека вконец расстроило его.