...Это не сон!

– Забудь, что ты врач, Нолин. Люди не становятся бессмертными, отказываясь от омовения в Ганге, – возразила Кхемонкори. – Ты, я вижу, собираешься уходить. Возвратись пораньше…

– Зачем, ма?

– Я забыла предупредить, что сегодня Оннода-бабу придет благословить тебя.

– Благословить? – изумился Нолинакхо. – К чему такая торжественность? Я вижу его каждый день.

– Я подарила вчера Хемнолини два браслета и благословила ее, – объяснила Кхемонкори. – Почему бы и Онноде-бабу не поступить так же? В общем, не задерживайся. Гости будут к обеду.

На этом они расстались. Кхемонкори пошла купаться, а Нолинакхо, опустив голову, полный раздумий, зашагал в город.

Глава 58

Увидев Ромеша, Хемнолини убежала к себе в спальню, прикрыла за собою дверь и опустилась на постель. Когда прошло первое смятение, ею овладел стыд.

«Отчего я не смогла без смущения встретиться с Ромешем? Почему так неожиданно во мне заговорило чувство, в которое я уже не верю? – спрашивала себя девушка. – Значит, я не могу доверять самой себе? Нет, я не могу позволить себе такую нерешительность!»

Хемнолини встала и вышла из комнаты.

«На этот раз я не сбегу. Я одержу победу над собой!» – уговаривала себя девушка, направляясь в сад, чтобы встретиться с Ромешем.

Потом, что-то вспомнив, она вернулась в спальню, вынула из шкатулки и надела подаренные матерью Нолинакхо браслеты. Вооружившись таким образом, готовая вступить в бой, Хемнолини вышла в сад, гордо подняв голову.

– Ты куда, Хем? – увидев ее, спросил Оннода-бабу.

– А где Ромеш-бабу и дада?

– Они ушли.

Узнав, что уже нет надобности испытывать собственную волю, девушка с облегчением вздохнула.

– Сейчас… – заговорил Оннода-бабу.

– Да, да, отец, я мигом буду готова, – перебила его дочь. – С купанием не задержусь, посылай пока за экипажем.

Такой энтузиазм Хемнолини по поводу предстоящего визита был неожиданным и каким-то неестественным. Прозвучавшее в ее голосе искусственное воодушевление не обмануло Онноду-бабу, и им вновь овладело беспокойство. Хемнолини поспешно выкупалась, оделась и вышла к отцу.

– Экипаж не подали, отец? – спросила она.

– Нет еще.

В ожидании экипажа Хемнолини вышла в сад прогуляться. А Оннода-бабу уселся на веранде, то и дело нервно проводя рукой по волосам.

Около половины одиннадцатого они подъехали к дому Нолинакхо. Сам доктор еще не вернулся, и Кхемонкори пришлось одной развлекать гостей. Она расспрашивала Онноду-бабу о его здоровье и семейных делах, изредка бросая взгляды на Хемнолини. Почему лицо девушки не сияет от счастья, как румяная заря перед восходом солнца? Ее задумчивый взгляд затуманен печалью. Кхемонкори это было неприятно и больно ранило ее душу.

«Любая девушка была бы счастлива выйти замуж за Нолинакхо. А эта возомнила себя чересчур образованной и, видимо, считает, что слишком хороша для него. Чем еще можно объяснить ее задумчивость и рассеянность? – размышляла Кхемонкори. – А всему виной я сама. На старости лет стала нетерпеливой, не могла повременить! Решила женить Нолина на девушке со сложившимся характером, а не попыталась узнать ее получше. Правда, у меня нет времени для размышлений. Надо поскорее устроить все свои мирские дела и приготовиться к уходу из этого мира».

Все эти мысли ни на минуту не покидали Кхемонкори и мешали ей вести беседу с Оннодой-бабу.

– Мне кажется, не следует спешить со свадьбой, – сказала она гостю. – Наши дети достаточно взрослые, чтобы решать подобные вопросы. Не нужно торопить их. Я не знаю, как относится к этому Хем, но что до Нолина, могу сказать, он с этой мыслью еще не вполне освоился.

Последние слова предназначались главным образом для Хемнолини. Ведь девушка не выразила особой радости по поводу предстоящей свадьбы, и Кхемонкори не хотела, чтобы Хем и ее отец думали, что сын ее безмерно счастлив.

Перед тем как отправиться в гости, Хемнолини собрала все свои душевные силы, чтобы казаться радостной и веселой, но это ей не удалось. Минутное оживление сменилось глубокой печалью. Придя в дом Кхемонкори, девушка почувствовала, что ею овладевают сомнения, а жизненный путь, на который ей предстоит вступить, казался трудным, тернистым и бесконечным.

Пока старшие обменивались любезностями, в душе Хемнолини родилось неверие в свои силы, и она сильно страдала от этого. Когда Кхемонкори предложила отложить свадьбу, в душе девушки началась борьба двух противоречивых чувств. С одной стороны, ей казалось, что чем быстрее будет заключен брак, тем скорей она освободится от всех своих мучительных колебаний и сомнений. Однако при известии, что свадьба откладывается на неопределенный срок, Хем почувствовала невольное облегчение.

Кхемонкори не сводила глаз с девушки, стараясь определить, какое впечатление произведут на Хемнолини ее слова. И, заметив на лице ее выражение успокоенности, почувствовала против Хемнолини раздражение.

«Слишком дешево я оценила своего Нолина!» – подумала Кхемонкори и обрадовалась, что сын запаздывает.