Это не то, что я хотела

На кухне Карен во всю погрузила себя в процесс готовки ужина. Элис подходит ближе, чтобы рассмотреть еду, которая внешне была в два раза аппетитнее, чем её слипшиеся макароны на сковородке. У девушки пошли слюни при виде такой вкуснятины. Карен замечает дочь, которая только успевала пускать слюнки, и улыбается краешком губ. Девушка замечает, что по виду, к её удивлению, мама пребывала в хорошем настроении, буквально ярко сияла, что слегка насторожило Элис. Она, конечно, очень рада за маму, что теперь её кто-то или что-то делает её счастливой, что почти готова взорваться от счастья.

– Ещё пять минут и будем кушать, – внезапно говорит Элис, когда навела возиться по кухне женщина. Сильно голодна? – интересуется Карен, быстро кинув взгляд на дочь, на что Элис одобрительно кивает.

– Голодная, как волк, – отвечает Элис, немного погрузившись в свои мысли. Осознав, что она стояла в ступоре около пяти минут, встряхивает головой и вновь обращает внимание на женщину: – Тебе, может быть, чем-нибудь помочь? – девушка трогается с места и рассматривает кухню, чем она могла бы помочь.

– Я уже всё, – улыбается Карен дочери и вымывает руки под водой. Элис медленно кивает и вновь осматривает кухню. Через доли секунды она сразу замечает почти накрытый стол, на котором отсутствует тарелки с приборами.

– А тарелки? А приборы? – удивляется Элис и сразу достаёт с полки нужную посуду.

– Это была проверка на внимательность и ты её успешно прошла, – смеётся Карен. – Тома-а-ас! Пошли ужина-ать! – громким голосом зовёт Карен сына, который через минуту уже сидел за столом, как верная и покорная собака.

– Ты тоже сегодня как-то рановато, – мягко улыбается Элис, когда отрезает ножом от котлеты маленький кусочек и застывает его в рот. Карен улыбается точно также и делает точно такие же действия.

– Да голова сильно разболелась, отпустили домой, а то вдруг опять упаду с инфарктом. Все теперь меня боятся, – смеётся Карен и закидывает в рот следующий кусочек.

– Сейчас болит? Выпила таблетки?

– Да-а, уже лучше, – протягивает женщина, отводя глаза в сторону как засмущавшийся ребёнок.

– Ма-ам, она, похоже, нас выгоняет, – встревает в разговор Томас, смотря на Элис округлёнными серыми глазами.

– Чего?! – злится Элис. – Сейчас тебя точно прогоню, – и угрожающе показывает ему показывает маленький кулак, с чего Томас мило усмехается.

– Не быть тебе полицейским, Элис, – усмехается Томас и закидывает в рот картошку.

С лица Элис медленно сползает улыбка. Что он только что сказал, полицейский? Нет, ей не показалось. Она же точно никому не говорила про поступление в академию полиции, кроме покинувшего мир папы. Будто он под вечер воскрес и разболтал им всё, что слышал, прикидываясь, что он навсегда усопший, а сейчас мама и брат притворяются, что будто ничего не знают. Или у неё голова идёт кругом? Если разговор начал перетекать на тему полиции, то, может, стоит рассказать об этом сейчас? А может после ужина? Но все после еды разойдутся по комнатам и начнут заниматься своими делами, а скорее всего, все лягут спать. А может вообще не сегодня говорить об этом? Элис обводит взглядом всех, кто сидел за столом, даже на Тимми она обратила внимание, который облизывался после очередного на обед сухого корма. Мама и брат выглядели возбуждёнными, будто пребывали в хорошем настроении. Элис оценивает обстановку в комнате и понимает, что их редкое хорошее настроение она не хочет портить. Её всегда затрудняло рассказывать плохую новость своим близким. Она с детства мыслила: если рассказать плохую новость при присутствии хорошего настроение, то единственный прекрасный день из хмурых дней вновь обернётся в хмурый, только в разы хуже; или стоит рассказывать, когда человек в плохом настроении, но исход событий будет хуже. Всё же, ни один из вариантов Элис не радовал, приходилось подлавливать нужный момент и раскаиваться перед близкими, надеясь на самое лучшее. Девушка решает что, если тема зайдёт насчёт учёбы, а эта тема по любому будет, потому что это любимая тема разговоров для Карен, то Элис всё-таки расскажет об этом маме и брату. Чем раньше, тем лучше.

– Элис! О чём задумалась? – вынимает из мыслей Томас своих басистым голосом и машет рукой перед лицом сестры, чтобы та вернулась в настоящее время.

– Что? А, да я так, ничего, – бросает Элис, встряхивая голову, и накладывает из общей тарелки с едой ещё одну порцию себе в тарелку.

– Ты ела сегодня что-нибудь? – спрашивает Карен, наблюдая, как дочь накладывает себе, довольно, не маленькую порцию для миниатюрной девушки.

– Ела. Просто пришла голодная, – сухо отвечает она и режет ножом котлету.

Больше всего она была не голодная, а скучала по маминой еде. Ведь мамина готовка в значительно лучше, чем макароны Элис. Она только и питалась этими сраными сухими макаронами каждый день. Попой она задумывалась, что скоро сама станет макарониной.

– Ну кушай-кушай, – улыбается Карен.