Это не то, что я хотела

– Спасибо вам, дети, что приняли мои отношения, – вздрагивающим голосом произносит Карен, встаёт из-за стола и нежно с крепкой любовью обнимает дочь. Девушка опешила, немного удивившись такому повороту событий. Да она сейчас всему удивлена в этот вечер. Элис старалась держать маску искренности и точно также крепко обнимает маму.

– Как вы познакомились? – спрашивает Томас.

– «Хороший вопрос», – подумала про себя Элис. Она хочет узнать о маме немного больше, чем знает. Эта женщина может скрывать многие вещи. Днями, месяцами. Годами?

– Где-то три года назад мы нечаянно столкнулись на улице, пока я шла на работу, – начинает Карен и встаёт из-за стола, прибитая за всеми тарелки. – Он извинился и представился Дэниэлом Гроувом. Оказалось, что мы работаем в одном отделении, ну и стали общаться как коллеги. Наша общение между коллегами переросло в дружбу, а затем он признался, что я ему нравлюсь, – долгая пауза, когда она раскладывала посуду в раковине. – Я сначала ответила ему, что не могу с ним встречаться, попросила дать немного времени обдумать. Ну а потом сама поняла, что он мне тоже нравится, и начали ходить на совместные прогулки, а потом он начал приглашать на свидания, – с этими словами она выставляет на стол кружки, в которых уже лежали чайные пакетики зелёного чая.

– Понятно, – сухо ответила Элис с кивком, – Я не буду чай, спасибо за ужин, – она уважительно машет рукой и встаёт из-за стола.

– Ты будто расстроилась этой новости, – Карен останавливает дочь за запястье и разворачивает к себе лицом, – Точно всё нормально? – каждое слово она произнесла мягко, когда для Элис это казалось вдалбливанием в её мозги.

– Я просто вымоталась за сегодня.

– Куда ты ходила то сегодня? – материнским тоном спрашивает она.

– К папе, на кладбище. Решила отнести цветы, а то он от вас не дождётся, – твёрдо отвечает Элис, кинув на маму недовольный взгляд, но вскоре она его смягчает, вновь натягивая маску хорошей дочери и улыбается ей.

– Элис? – с беспокойством спросил Томас, присоединившись к их диалогу.

Элис вспоминает маму во время ужина. Она и вправду сейчас выглядела более жизнерадостной и свободной, чем до появления этого Дэниела. Пускай он зовёт её на свидания, в кино, в рестораны, к себе домой, но не к ним домой. Элис, если Дэниел придёт к ним домой знакомится с семьёй своей второй половинки, даже не станет с ним разговаривать. Ради приличия она, конечно, представится, но желания иметь с ним какого-то контакта отсутствовало. В какой-то степени она бы хотела набить ему морду, хоть он и ни в чём не провинился и не навредил их маме, но злость, которая продолжала бушевать у неё на душе, желала только этого. Но она знает себя, что в жизни и не сможет совершить таких злорадных действий, даже если надо будет кому дать сдачу.

Девушка уходит к себе в комнату, не обращая на беспокойство брата и закрывает за собой дверь. Слёзы, которые она сдерживала за всё время разговора о бойфренде мамы, стали отдельными организмами и стекали ручьём по щекам. Слёзы были горячими настолько, что девушка ощущала, как они проделывали свой путь от глаз до подбородка, оставляя за собой мокрые следы на фарфоровой коже. Прижавшись спиной к двери, она медленно скатывается вниз и закрывает скорченное от боли лицо руками.

– Блядь, почему всё так сложно? – истерически спрашивает себя Элис.

Давящее чувство внутри сильно сжимало все её внутренности. Она прикладывает один кулак к груди от давления, а второй в засовывает в рот, чтобы сдержать своё хныканье. Ей хотелось кричать во всю глотку, надорвав до последнего свои связки. Ей хотелось, чтобы рядом оказался папа, который бы в это время крепко её обнимал и шептал ей слова о том, что всё будет хорошо и как он её любит. Сейчас ей так не хватало этих слов.

– Папа, я не могу так. Я не могу… – шепчет она, проглатывая некоторые слова, что делало её речь нечленораздельной. – Я хочу к тебе, твою мать! Блядь, почему так больно?! – лицо сжималось от неминуемой боли, которая всё никак не унималась.

Элис стала бить себя кулаком по груди, надеясь, что таким образом она сможет заглушить боль. В голову нахлынули воспоминания после похорон папы, как она, плача в душе, делала себе порезы на руках, которые со временем становились всё глубокими и глубокими. Чувство того, чтобы себе навредить вновь появилось, что Элис начало сильно пугать. Нет, она обещала себе, что больше этим не займётся.

Всю ночь она пыталась утихомирить свой неугомонный гнев в сторону матери, но не получалось. Несколько раз она выходила за успокоительными таблетками, которые в итоге тоже оказались бездейственными. Оставалось только сдерживать себя и беспомощно выть в подушку, надеясь, что на утро станет лучше.

– Что я сделала плохого, что моя жизнь стала идти под откос? – продолжала тихо выть Элис, стараясь не разбудить брата и маму. – Блядский Дэниел, ещё тебя не хватало, – сквозь зубы процедила девушка, переворачивается на живот и начинает кричать в подушку, заглушая наполненные болью крики за кратчайший период её жизни. Это стало переломным моментом в жизни Элис.