Это очень забавная история

– Ага, может быть.

Я сажусь, пью подогретое молоко и ни о чем не думаю. Эту способность я развил у себя недавно. Научился не думать ни о чем. Вот как это делается: наплюйте на то, что происходит вокруг, не ждите ничего от будущего и будьте в тепле.

Ах ты ж, совсем забыл позвонить кое-кому. Я достаю телефон и ищу набранное капс-локом имя. Давлю на вызов.

– Ниа? – спрашиваю я, когда она берет трубку.

– А, приветики, как там что?

– Хотел поговорить с тобой.

– О чем?

Я вздыхаю.

– Эй, ты в порядке, чувак?

– Нет.

– Где ты?

– Дома. В маминой кровати лежу.

– Ого, Крэйг, а проблема-то посерьезнее, чем я думала.

– Да нет! Просто мне так легче уснуть. Разве ты маленькая не засыпала легче в постели родителей?

– Ну, мне было три, когда отец умер.

Блин, все верно, у кого-то настоящие проблемы.

– Да, извини, хм, я…

– Все нормально. Я тоже с мамой иногда спала.

– Но сейчас-то, наверное, не спишь.

– Нет, бывает. Так же, как у тебя.

– Да? Ладно, что сейчас делаешь?

– Дома, сижу за компом.

– Где Аарон?

– Он у себя дома, тоже за компом. Что происходит, Крэйг?

Я вздыхаю.

– Ниа, помнишь ту вечеринку в честь поступления в Подготовительную академию управления?

– Ну да…

– Придя на вечеринку, ты уже знала, что переспишь с Аароном?

– Крэйг, даже не начинай.

– Ну пожалуйста, я хочу понять, был ли у меня шанс.

– Не собираюсь это обсуждать.

– Пожалуйста, прошу. Представь, что я умираю.

– Ради бога, тебе обязательно надо разыгрывать трагедию?

– Гм. Ага.

– Я помню, что на мне было зеленое платье.

– И я!

– Аарон увивался возле меня.

– Ага, сел рядом с тобой, когда играли в «Скрэббл».

– Я и раньше знала, что нравлюсь ему. Но до поступления в школу решила ни с кем не встречаться, чтобы не отвлекаться от учебы. И у тебя, и у Аарона вроде как были шансы. Вы оба со мной разговаривали. Но у тебя была бородавка на подбородке.

– Что?

– Ну волосатая такая бородавка, не помнишь? Противная, с углублениями.

– Не было у меня никакой бородавки!

– Да шучу я, Крэйг.

– А, ладно, хех.

Мы оба смеемся: она – свободно и легко, я – бессильно и опустошенно.

– Обещаешь, что не поймешь неправильно, Крэйг?

– Конечно, – вру я.

– Если бы ты попытался подкатить ко мне, я бы, может, тогда не осталась с ним. Но ты не подкатывал.

Ну капец!

– Но смотри, вышло не так уж и плохо: мы с тобой друзья и можем поговорить о таких вот вещах.

– Конечно, можем.

Бли-и-ин!

– Уж поверь, разговаривая с Аароном, я подыхаю со скуки.

– Почему?

– Он постоянно говорит о себе и своих проблемах. Так же, как ты. Вы оба зациклены на себе. Единственная разница в том, что ты себя недооцениваешь, а это еще можно терпеть. Он же о себе такого высокого мнения, что просто противно.

– Спасибо, Ниа, ты просто прелесть.

– Ну, я стараюсь.

– А что, если бы я попытался сейчас? – спрашиваю я. Терять мне нечего.

– Попытался бы что?

– Ну, знаешь, если бы я повел себя по-другому, сказал бы «да пофиг!», дождался бы, пока ты выйдешь, схватил и поцеловал?

– Ну вот еще! У тебя кишка тонка.

– И все же, если бы я так сделал?

– Я бы задала тебе хлопку.

– ХЛОПКУ.

– Ага. Помнишь? Было прикольно.

Я перекладываю телефон от одного уха к другому и говорю:

– Просто хотел прояснить кое-что.

Я улыбаюсь. Это правда: не хочу оставлять хвосты. Мне нужно знать, на какой я позиции. И с Ниа у меня ничего нет: мы не более чем друзья. Свою возможность замутить с ней я упустил, но это ничего. Я много чего упустил. Мне есть о чем сожалеть.

– Крэйг, я беспокоюсь за тебя, – говорит она.

– Почему?

– Не делай глупостей, ладно?

– Не буду, – говорю я. И это не ложь. В том, что я собираюсь сделать, есть здравый смысл.

– Позвони мне, если поймешь, что тебя тянет сделать что-то идиотское.

– Пока, Ниа, – говорю я. И беззвучно проговариваю в трубку «я тебя люблю», надеясь, что она воспримет эти бесшумные вибрации какими-то клетками – и это послужит мне в другой жизни, если та существует. Если это так, я не верю, что следующая жизнь будет удачнее.

– Пока, Крэйг.

Я нажимаю «отбой». По-моему, это жесть, что кнопка «отбой» красного цвета.

Пятнадцать

Глупо было надеяться, что я усну. Как только я выключил свет и отставил чашку из-под молока в сторону, пришло Чувство незасыпания – словно в твоем мозгу встали на дыбы четыре всадника Апокалипсиса, обмотали его веревками, тащат к передней части черепа и верещат: «Ну уж нет, чувак! Нас не проведешь! Ты, значит, решил, что можешь встать в три утра и броситься с Бруклинского моста, спокойно проспав всю ночь? Ты нас плохо знаешь!»