Это очень забавная история

Он выдает простой, незамысловатый бит, вроде бы регги, а потом я понимаю, что он играет «I Shot The Sheriff»[14]. Нил начинает петь, и голос у него – полный отстой, как у ямайской лягушки-альбиноса, но мы подпеваем, кто как может, и помогаем инструментами, кому какие достались.

Армелио скучно колотить по стулу палочками, и он уходит из комнаты.

Бекка, крупная девушка, спрашивает, не хочу ли я поменять свою конгу (джазовые барабаны, они побольше) на ее маленькие барабаны бонго. Я не против. Я стараюсь играть сразу после того, как хор споет «Я застрелил шерифа», Нил замечает мои старания и дает мне блеснуть в этом моменте, но у меня получается не каждый раз.

Ноэль сидит прямо напротив меня, ей достались маракасы, которыми она трясет, улыбаясь, волосы на ее голове тоже трясутся. Я изо всех сил стучу по бонго, только чтобы ее впечатлить, но, похоже, она этого совсем не замечает.

Звезда нашего шоу – Джимми.

Я и не знал, что те высокие звуки, которые он издавал, – это пение. С первыми звуками музыки Джимми весь в песне, самозабвенно тарахтит по стиральной доске и переходит на пронзительный фальцет, удивительно попадающий в тему. Только он не поет «Я застрелил шерифа». Единственная фраза, которую он выводит: «Как это приятно!» Причем поет он ее не только в нужный момент, но и в любую паузу, которую ему удается расслышать, напоминая нам: «Как это приятно!» Его голос похож на голос мистера Хэнки, Рождественской Какашки из «Южного парка». Студентки медучилища все сплошь из Вест-Индии, как и медсестра Моника, только, в отличие от нее, юные, и они просто в восторге от пения Джимми и улыбаются ему вовсю. Может, Джимми и знает только пару строк из песни, но зато он в курсе, что нельзя останавливаться, когда на тебя смотрят молоденькие красотки.

Я подыгрываю ему на барабане, а он поет в ответ. Мне кажется, что где-то в глубине души он знает, что мы с ним заодно.

«Я застрелил шерифа» подходит к концу, а барабанное крещендо никак не стихает, потому что каждый, и я не исключение, хочет пробить эту последнюю ноту. Нил начинает играть «Я хочу держать тебя за руку», а потом «Мне хорошо» «Битлз». По всей видимости, песни «Битлз» – это явный сигнал к танцам. Первой слева от Нила встает Бекка, которую студентки выталкивают в круг, и она, едва успев положить свою конгу, начинает пританцовывать, вихляя массивным задом под наши одобрительные крики. Раскрасневшаяся, с сияющим улыбкой лицом, Бекка возвращается на место, а ей на смену встает Бобби. Тот отплясывает как Джон Траволта в «Криминальном чтиве»: подергивая бедрами, чуть наклонившись и разворачивая ноги больше, чем тело.

Джонни не идет танцевать, но трясет головой в такт. Нил и студентки танцуют вместе. Очередь доходит до меня, а я ненавижу танцевать. Я просто не умею. И не то что я стесняюсь, как все подростки, нет – я в самом деле отвратительный танцор.

Но одна из студенток-практиканток протягивает мне обе руки – и делать нечего, я откладываю свой конго в сторону. И, выйдя в круг, перед сидящей напротив Ноэль, пытаюсь сообразить, что мне делать. Я знаю, что, когда танцуешь, думать запрещено, или, как там говорится в том дурацком выражении – «Пой, пока никто не слышит, танцуй, пока никто не видит»? Я пытаюсь танцевать как Бобби и понимаю, что главное – вертеть бедрами, на них я и сосредотачиваюсь, полностью игнорируя голову, ноги и руки. Я думаю только о том, что мне нужно мотать бедрами вперед-назад и по кругу. И вдруг, открыв глаза, обнаруживаю перед собой одну из студенток, а вторая танцует позади – ну и ну, Крэйг Гилнер танцует между двух цыпочек, как какой-нибудь крутой клубный тусовщик.

Я протягиваю руку Ноэль в надежде, что та мне не откажет, и она встает. Мы выходим на середину и, улыбаясь и глядя друг другу в глаза, танцуем, покачивая бедрами, но не соприкасаясь и не произнося ни слова. Мне почему-то кажется, что она ждет от меня какого-то совета, и я одними губами произношу: «Двигай бедрами!»

Она так и делает, отставив руки, а я держу свои на ее боках, но вовсе не в сексуальном смысле. Да куда вообще девают руки во время танца? Этот вопрос точно достоин энциклопедии «Хочу все знать».

Когда очередь доходит до Джимми, он вскакивает, отбросив стиральную доску в сторону, и, обращаясь к Нилу, прикладывает палец к губам. Нил прекращает играть, а Джимми, кружась под аккомпанемент наших барабанов, приземляется на колени и визжит: «Как это приятно!»

Тридцать восемь

Нил уже убрал свою гитару в чехол и подходит ко мне.

– Отлично сыграл на барабанах.

– Правда?

– Ага. Не видел тебя тут раньше. Как твое имя?

– Крэйг.

– У тебя есть чувство ритма, умеешь заставить людей двигаться. Надеюсь, ты не обидишься, если я спрошу… почему ты здесь? Ты выглядишь абсолютно нормальным – понимаешь, о чем я?

– Ну, у меня депрессия, – говорю я. – Мне было совсем плохо. Через два дня меня выписывают.

– Отлично, здорово, что выписывают. У многих моих друзей депрессия, – говорит он кивая. – А когда выйдешь отсюда, ты не думал, что мог бы… работать волонтером в таких местах, как это?