Это очень забавная история

– Волонтером? А что делать?

– На музыкальных инструментах играешь?

– Нет.

– Может, стоит научиться. Ты хорошо чувствуешь музыку.

– Спасибо. Я рисованием занимаюсь.

– Что рисуешь?

Я веду его в свою комнату, куда мы идем мимо медсестринского поста и телефона. Как только входим, лежащий на кровати Муктада говорит:

– Крэйг, я слышал, как вы играли в кабинете музыки.

– Жаль, что ты тоже не пошел.

– Здравствуйте, – с улыбкой приветствует его Нил.

– Хм.

– Вот, я рисую это, – кладу я перед Нилом стопку нарисованных мною мозгокарт – их там уже штук пятнадцать. Сверху лежит рисунок, на котором парень и девушка соединены мостом, проходящим между городами в их головах.

– Как круто! – говорит Нил, листая рисунки. – И давно ты этим занимаешься?

– Ну это смотря как считать, – говорю я. – Может, десять лет, а может, два дня.

– Можно я возьму один себе?

– Ну, не знаю, отдам ли бесплатно.

– Ха-ха! Ладно, серьезно, вот моя визитка. – Он протягивает мне простенькую черно-белую визитную карточку, где он значится как «гитаротерапевт». – Как выйдешь, – а я уверен, что это произойдет скоро, – позвони мне, и мы обсудим это дело с волонтерством. И насчет твоих картинок. Я бы и правда некоторые купил. Сколько тебе лет? Ты вроде бы должен быть в подростковом отделении, да? Это из-за ремонта ты попал сюда?

– Да, я несовершеннолетний.

– Хорошо, что ты пришел сюда и тебе помогли, – говорит Нил и пожимает мне руку, но так, что сразу ясно, кто здесь пациент. Так жмут руку врачи, волонтеры и присматривающий за нами персонал, показывая, что всей душой рады, что тебе лучше, но ты чувствуешь эту разделяющую вас дистанцию, потому что они понимают, что ты еще болен и можешь сбрендить в любой момент.

Нил уходит, а я провожу оставшееся до обеда время за рисованием и игрой в карты с Армелио. Где-то в полвторого я звоню маме и рассказываю про наше пение, карточный турнир и свой танец. Мама говорит, что уверена, что мне лучше, и что доктор Махмуд подтвердил мою выписку в четверг, поэтому они с папой придут меня забрать. Вроде бы я и живу в двух шагах, но забирать меня надо из рук в руки.

После обеда нашу с Армелио игру в плевок, в которой он меня разносит в пух и прах, прерывает Смитти, заглядывающий в дверь с объявлением, что у меня посетитель.

Я точно знаю, что это не кто-то из моих родных, потому что они придут завтра и папа принесет второго «Блэйда». Я молюсь, чтобы это не был Аарон или кто-нибудь из его друзей.

Это Ниа.

Я вижу через стеклянную перегородку столовой, как она несмело идет по коридору. Она выглядит так, будто недавно плакала, или только собирается, или и то и другое вместе. Не сказав Армелио ни слова, я встаю и иду ей навстречу.

Тридцать девять

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я и замолкаю. Вообще-то, обычно об этом спрашивают меня.

– А ты как думаешь? – говорит она. – Пришла тебя увидеть.

На ее лице легкий макияж: губы слегка блестят, еле заметные красноватые румяна, волосы убраны назад, что еще больше подчеркивает изогнутые азиатские скулы.

– Зачем?

– Знаешь, Крэйг, – она отворачивается, пряча лицо, – у меня сейчас не лучший период в жизни.

– Понятно, – говорю я. – Пошли вон туда, там нас никто не побеспокоит.

Мы идем в ногу, и я так уверенно веду ее по коридору, что она смотрит на меня с удивлением. Похоже, я тут уже старожил. Может, даже альфа-самец. Последнее напоминает мне о том, что Хамбла до сих пор нет.

– Садись вот сюда. – Я подвожу ее к стульям, где принимал родителей и сидел с Ноэль. – Что у тебя случилось?

Она кладет руки на колени. Ее кожа сияет в падающем со спины свете. Сегодня на ней тесный бежевый комбинезон в стиле милитари и черные ботинки. Я уже видел ее в этом прикиде раньше: обтянутая маскулинной одеждой маленькая грудь выглядит еще притягательнее.

– Мы с Аароном расстались, – говорит она.

– Не может быть! – таращу я глаза от удивления.

– Да, Крэйг, – она прикладывает к лицу салфетку. – Помнишь тот вечер, когда я сюда звонила? Ты еще сказал ему, что я принимаю «Прозак»?

– Ты что? Хочешь сказать, что это я виноват?

– Я не говорю, что кто-то виноват! – в сердцах говорит она, роняя руки на бедра и горестно вздыхая.

Из своей комнаты выходит Профессорша, и Ниа поворачивается к ней:

– Кто вы? – спрашивает Ниа.

– Меня зовут Аманда, – отвечает та. – Мы с Крэйгом друзья.

– Извините, но мы тут разговариваем, – Ниа проводит рукой по волосам.

– Разговаривайте, но потише, а то Соломон придет.

– Кто такой Соломон? – поворачиваясь ко мне, спрашивает Ниа. – Он опасен?

– Тут никто не опасен, – говорю я и кладу руку поверх ее руки, лежащей на бедре. Даже не знаю, зачем я это делаю. Может, чтобы успокоить? Наверное, я делаю это инстинктивно. Где-то на задворках сознания пробегает мысль, что бедра у нее такие соблазнительные, что я бы с удовольствием положил руку прямо на них, а не поверх ее руки. Вообще-то, шанс потрогать женское бедро мне еще ни разу не выпадал, а ее ножки, обтянутые бежевым комбинезоном, так и манят. Даже само слово «бедра» кажется мне соблазнительным.

– Крэйг, ты слушаешь?

– Извини, задумался что-то.