Читаем Это они, Господи… полностью

А между тем, был в беседе один живой момент. Означенный Кулистиков рассказал, что во время недавнего оглашения Медведевым в Георгиевском зале Послания парламенту, многие не слушали оратора, обсуждали какие-то свои дела, забавлялись мобильными телефонами и едва ли не в карты резались, чуть ли не козла забивали. Медведев попросил означенного Кулистикова представить ему списочек этих антигосударственных картёжников. Думаю, что представит. А я, признаться, картёжников понимаю. Ведь Послание-то… Вот к нему мы и вернёмся, поскольку больше ничего нового и интересного в этой задушевной беседушке, переданной по трем каналам, и не было.

«Руки прочь от Ходорковского!»

Окончательно толкнула меня сказать словцо об ораторских подвигах президента статья Александра Фролова в «Советской России». Статья эта меня, как говорится, «достала». Судите сами.

Отметив, что «на Послание обрушился вал критики», автор решил «сказать несколько слов в защиту президента». Раньше газета несколько лет всё в защиту попов старалась, но в конце концов не выдержала их злобной антисоветчины, а теперь взялась президента защищать. И вот первые слова адвоката: «Критики исходят из неверной предпосылки, что президент должен представлять интересы народа (Это неверно? — В. Б.) и вдобавок быть „завхозом“ — Госпланом, Госснабом, Госкомстатом». Какой Госплан? Где Госснаб? Сказал бы ещё Госконтроль. Для удобства ограбления страны они были уничтожены в первую очередь. И поэтому именно — с кого ещё-то спросить? Хоть с этого! — критики обрушились на президента с вопросами, требованиями, насмешками. Земля горит, реки кипят, дома рушатся, люди мрут городами, а он нам — о «неверной предпосылке», а дальше ещё и о «функциях»! Не туда, мол, лезете, невежды, чтите субординацию, соблюдайте очередь, стучитесь к завхозу, т. е. к главе правительства. Да ведь десять лет без роздыху стучимся и кулаками, и ногами, и лбом — и что? Он нас в упор не видит. А ведь однажды сказал болезный: «Все 145 миллионов соотечественников — мои родные и близкие».

Читаем дальше Фролова: «Он исполняет свои функции главы правящего режима достаточно удовлетворительно». Позвольте, но ведь только что было сказано «представлять интересы народа» и вдруг — «глава режима»! Разве в стране, именуемой демократической, президент глава не государства, не всего народа, а режима? Да, говорит автор, о народе и не упоминая дальше, а только — о правящем классе, о режиме: «Президент должен быть представителем интересов правящего класса, регулятором взаимоотношений между различными кланами и фракциями правящего режима». Всё, мол, законно. И ему нравится, как Медведев выполняет функции регулирования отношений между Дерипаской и Потаниным, Грызловым и Мироновым, Радзинским и Радзиховским… «Любой перекос опасен… Поэтому задача политика в ранге президента — утрясти взаимоотношения между кланами». Ну, во-первых, отнюдь не любой перекос и отнюдь не всегда так уж опасен. Например, в Советское время был государственный девиз — «Всё лучшее — детям». И никто не видел в этом перекосе никакой опасности. Или вот недавно был у меня в гостях мой читатель Ю. В. Лебедев из Екатеринбурга. У него, семидесятилетнего вдовца, пять человек детей. И нашлась в Днепропетровске 35-летняя Татьяна, которая через письмо в «Литературке» познакомилась с ним, прикатила на Урал, вышла за вдовца замуж, родила ему ещё одного, шестого — Вовочку, и вот вам великолепная восьмёрка! Да притом ещё Татьяна-то красавица! Вот перекос так перекос во благо отечества. Великая женщина! Великие люди! Я зову его Юрий Большое Гнездо.

И опять: «Президент не может быть выше класса, который поставил его у кормила власти». Нет, сударь, глава государства обязан быть выше, если, повторяю, это глава демократической страны. Рузвельт, например, бывал выше. Уж не говорю о Сталине, который был выше и рабочего класса и Коммунистической партии, поставившей его у власти.

Продолжая защиту униженных и оскорблённых наш автор объявил: «Ходорковский сидит незаконно… Ходорковский должен быть освобождён». Даже Познер недавно ответил одному такому защитнику из «МК»: «Что, Ходорковский ни в чем не виноват? Достаточно посмотреть, как была проведена приватизация — это же грабёж средь бела дня! Небольшая кучка людей сказочно обогатилась. А огромное количество людей стали нищими. 75 % народа считают, что Ходорковскому дали мало». Ибо он из той самой кучки. Но вот выходит коммунист и вопиёт: «Свободу Ходорковскому! Руки прочь от невинного агнца!». В один голос с защитником из «МК»… Вообще-то говоря, А. Фролов уже ничем не может удивить после того, как с такой же резвостью встал на защиту Солженицына, объявив его вторым после Шолохова великим писателем земли советской. Но всё же…

Путинской походочкой по бархатной дорожке

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное