Читаем Это останется с нами полностью

Это останется с нами

Мы не переговариваемся, когда перечисляем плохое. Я веду себя как в школе, загораживая ладонью листок, чтобы Жанна не списывала, и она поступает так же. Закончив, складываем бумажки и сжигаем в раковине. Жанна пытается скрыть слезы и трет глаза, я притворяюсь, что ничего не замечаю, но переживаю за нее и похлопываю по плечу. Силу я не рассчитал – бедняжка пошатнулась.

– Я не сказала тебе, Тео, что записала ваши с Ирис имена на листок со знаком «+». Привыкнуть было непросто, но теперь я очень счастлива, что вы здесь. Ты милый мальчик.

И тут, сам не знаю почему, я принимаюсь реветь как ребенок. Жанна обнимает меня и словно бы опускает монетки в «плакательный автомат», слезы льются, льются, льются и не думают останавливаться. Вот почему я всегда свирепо пресекаю попытки разнюниться.

Я рассказываю Жанне все. О матери, алкоголе, интернате, Манон, умершем отце, младшем брате, аварии. Жанна слушает молча, не перебивая, и только подсовывает мне бумажные платочки и гладит по щеке, но я знаю: она понимает. По-настоящему понимает. Я счастлив, как свидетель чуда: мне стало легче, потому что она сняла с моей души часть груза.

В полночь мы смотрим обратный отсчет по телевизору, поздравляем друг друга «хором» с Никосом Алиагасом и Артуром. После чего расходимся по комнатам. На телефоне меня ждет сообщение от Лейлы.

«С Новым годом, Тео! Желаю тебе всего самого лучшего, здоровья, богатства и – главное – любви!»

51
Ирис

Я не сразу согласилась пойти праздновать Новый год к Мел и решилась, только осознав, что основным препятствием был страх. Я знала, что гостей будет много – и все незнакомые. Нельзя, чтобы во всех окружающих тебе мерещилась опасность… Эту фразу я повторяла про себя много часов и все-таки, потянувшись к звонку, утратила все свое мужество, до последней капли.

Дверь распахивается, как по волшебству, и на меня напрыгивают две вопящие фальцетом фигуры. Я глохну на несколько долгих секунд и обмираю. Я не ожидала увидеть Мари и Гаель, подруг всей моей жизни, а они обнимают меня в четыре руки и тискают что было сил.

– Я совсем по тебе не скучала, – бросает Гаель.

– А я вовсе не рада тебя видеть, – подхватывает Мари.

Мел присоединяется к нам с изяществом тарана, и радость задает трепку моему страху.

Вокруг полно народу, но мы одни в целом мире. За два часа пересказываем два года жизни, говорим быстро, смеемся громко, то и дело касаемся друг друга, переглядываемся, словно хотим убедиться, что не привиделось, что мы здесь, все вместе.

– Как ты его назовешь? – спрашивает Мари.

– Есть несколько идей, но окончательно пока не решила.

– Нужно правильно выбрать крестную! – Гаель солнечно улыбается. – Не забудь, моя дочь – твоя крестница, намек понят?

Я вздергиваю бровь.

– Не поняла… Ты о Мел или о Мари?

– Бедное дитя, – вздыхает Гаель. – С ним дурно обращаются еще до рождения!

Мари придвигается ближе и понижает голос.

– Ему скажешь?

Подруги ждут ответа, а у меня начинает бешено колотиться сердце, как случается всякий раз при мысли о нем.

– Он знает.

– А вдруг он замахнется на единоличную опеку? Ну, или на совместную? – тревожится Мел.

– Вряд ли.

– Специально, чтобы тебя уесть, – добивает меня Гаель.

Радость испарилась, изгнанная страхом. Девочки мгновенно это замечают и наперебой пытаются рассмешить меня. Побеждает Мари, изобразившая Почти-Шакиру[46].

К нам присоединяются друзья Мел и Лоика. Один из них не сводит с меня глаз. Он из разряда надоед. Так и хочется спросить: «Вам с кровью или хорошо прожаренную?»

– Потанцуем? – спрашивает он наконец.

– Спасибо, нет – я танцую как слон.

– Ты приятельница Мел?

– Подруга детства. А ты?

– Мы с Лоиком работаем в одной адвокатской конторе. Ты тоже адвокат?

– Нет, сиделка.

Моя обостренная бдительность подает сигнал, заметив почти неуловимую перемену отношения. Он произносит еще несколько банальностей, потом заявляет небрежным тоном:

– Схожу возьму себе выпить.

– Не могу его выгнать, – шепчет мне Мел из-за спины. – Он свинья, думает не мозгами, а членом. Лоик его пригласил, не я.

– Не волнуйся, я разговаривала с ним из вежливости. Уж лучше быть без пары, чем с таким кавалером.

– Внимание, народ, полночь на пороге! – кричит Лоик.

Гости хором начинают обратный отсчет. Я мысленно пролистываю дни и события уходящего года, чтобы оставить в памяти только лучшее. Найти непросто, приходится цепляться за лучи солнца, чтобы защититься от тени, поедающей свободное пространство, посильнее бить ногами по воде, чтобы не пойти на дно, и вдыхать полной грудью свежий воздух. Худшее я тоже оставлю при себе – в качество антидота. Плохого я наелась досыта, но главное и лучшее подрастает у меня за пупком, обещая светлые дни в будущем, с улыбками и мирной тишиной. В следующем году я буду наслаждаться воздухом свободы, видеть свет в тенях, смеяться сквозь слезы и различать красоту, даже если ее хорошо замаскировали. Я желаю себе жизни и ее соли. С НОВЫМ ГОДОМ!