Это останется с нами

– Прости, я всех так называю, привычка… И вообще, не понимаю, как вы едите эти штуки! Они даже Будин не нравятся, а она и моими грязными носками не брезгует!

Основное блюдо имело больший успех: каплун получился нежный, каштаны придали ему пикантный вкус.

– Еще и десяти нет, – сказала Жанна, когда все доели. – Приличный сочельник не кончается раньше полуночи. Может, подождем с десертом и сыграем в какую-нибудь салонную игру?

– Богатая идея! – Тео закатил глаза. – А может, вместо этого сразу выпрыгнуть в окно?

– Твой неподдельный энтузиазм согревает душу, – ухмыльнулась Ирис. – Наверное, магия Рождества действует.

Тео воспользовался отсутствием Жанны, которая вышла в коридор, чтобы найти в буфете игру, и показал Ирис средний палец. Она ответила невинной улыбочкой. Жанна принесла пять костей и круглый поднос с приклеенным куском зеленого сукна.

– Играем в «Ямс»![44] – объявила она.

В первых двух партиях Тео всухую разгромил соперниц и заявил, что игра ему нравится, даже очень. Потом удача от него отвернулась, и он разочаровался. Ближе к полуночи Жанна последний раз бросила кости: вышло пять одинаковых изображений.

– Ямс! – закричала она, вскинув руки вверх. – Я победила!

– Облом… – пробормотал Тео.

– Что-что? – Жанна подумала, что ослышалась.

– Я в ББП[45] – то есть в безопасном, но, увы, лежачем положении.

– Боже, у меня сейчас будет удар, я ни черта не понимаю!

Ирис расхохоталась.

– Тео разочарован проигрышем.

– Я не проиграл, а стал вторым. Ты заняла третье место.

– Если не замолчишь, я рожу прямо сейчас – от смеха!

Тео и Жанна хором злорадно хихикнули, а Ирис, чтобы отвлечь внимание от своей неудачи, достала из висевшей на спинке стула сумки два подарочных пакета и протянула каждому.

– Счастливого Рождества!

Тео досталась афиша с изображением всей классической выпечки, Жанне – подушечка для иголок. Они поблагодарили, потом Жанна принесла из своей комнаты подарки, приготовленные для сонанимателей.

– Ух ты! – потрясенно выдохнула Ирис, развернув длинное черное платье.

Жанна объяснила, что талия в стиле ампир – идеальное вместилище для живота в конце беременности. Тео получил свитер цвета хаки и фартук. Он поблагодарил «своих» женщин и покачал головой.

– Мне стыдно, что я не подумал о подарках. Не привык ни дарить, ни получать, но приготовил для вас полено.

Жанна сделала строгое лицо.

– Правильно стыдишься, братишка, это полный облом.

50 Тео

С ума можно сойти, сколько народу празднует наступление Нового года как освобождение от ига или чего-то подобного и верит, что положение дел изменится. Моя мать перед сочельником уходила в запой – пользовалась, так сказать, случаем перед принятием «правильных решений», которые никогда не воплощала в жизнь. В интернате Рождество было не в чести, все обожали праздновать Новый год и устраивали вечеринку, которая становилась событием месяца. Я изображал пресыщенного субъекта, свято веря в эту свою ипостась, и теперь не понимаю, почему мне так досадно, что сегодня не с кем попраздновать.

Я валяюсь на кровати и смотрю серию на телефоне. Кто-то тихонечко стучит в дверь – наверняка Жанна, Ирис ушла в гости к подруге.

– Я приготовила гребешки и открыла бутылку белого вина. Не хочешь присоединиться?

Она очень красивая в вечернем платье и с подкрашенным лицом.

– Я в спортивном костюме.

– Ну и хорошо, не переодевайся, я дам тебе маленький аксессуар, который все изменит.

Через пять минут я сажусь за стол в штанах для утренней пробежки, футболке и черной бабочке на шее.

Мы впервые остались вдвоем, и я не знаю, что интересного могу рассказать старой даме. Хорошо, что она болтает за двоих, значит, смущена не меньше моего. Старушка описывает сочельники, которые праздновала с мужем, говорит, что они любили бывать в людных местах – ресторанах и дансингах, – где в полночь кричат: «С Новым годом!» Кажется, ей этого не хватает, она скучает по усопшему и часто смотрит в никуда, как будто надеется увидеть что-нибудь из прошлой жизни.

Мне очень нравится Жанна, я чувствую: достаточно самой малости, чтобы она стала важным человеком в моей жизни, хотя ничего специального не делала, она – это просто она. Большая редкость… Она наливает себе еще вина – уже третий бокал. Не могу не считать, привычка. Из-за мамы.

– Хочешь еще? – спрашивает она.

– Спасибо, нет.

Я всегда останавливаюсь вовремя: однажды напился и очень испугался.

– У нас с мужем был небольшой ритуал, – продолжает Жанна. – 31 декабря каждого года мы записывали на листке бумаги, что хорошего произошло в нашей жизни, и убирали его в бокал, стоявший в нашей спальне. Потом на другой бумажке перечисляли все неприятное и сжигали ее. Хочешь, сделаем это сейчас?

Я не против – почему нет? Прыгать от радости не стану, но соглашаюсь.

Начинаем записывать хорошее и кое-что называем вслух. Два лучших события в моей жизни – работа у Филиппа и крыша над головой, ну и расставание с интернатом, хотя это можно засчитать и за негатив. Жанна описывает поездку в Эльзас в начале года и проведенное там время с мужем, он был еще жив.