Это просто сон (СИ)

— Так-то, — едва слышно промолвила она и обернулась к Вельскуду, — теперь мы можем, наконец, приветствовать друг друга в тишине и, главное, услышать ответ.

Вельскуд усмехнулся и, поклонившись, приглашающе отвел правую руку, охватывая этим жестом зал за своей спиной, а в перспективе и весь дворец.

— От имени короля и всей Небесной Гавани мы приветствуем посланцев Лотосовой долины и благодарим за дружественный отклик в год наших бедствий, — произнёс Вельскуд формулу придворного приветствия.

— Лотосовой долины! — тихо фыркнула Кассия. — Насколько мне известно, любезный посол, среди вашего народа ходит иное именование нашего поселения, а?

— В официальном протоколе оно звучит именно так, — усмехнувшись в тон гостье, так же тихо ответил Вельскуд.

— Мы благодарим Небесную Гавань за пышную встречу и радуемся тому, что можем встать плечом к плечу с воинами короля для защиты нашего общего дома, — громко отрапортовала Кассия ожидаемый ответ.

Она глянула вперёд, за спину встречающего посла, и внезапно лицо её осветилось. Сквозь высокомерную и насмешливую маску проступила искренняя радость, и счастливая улыбка тронула красивые губы волшебницы. Осторожно, чтобы не выйти из протокола, Вельскуд повернул голову — птица нежного привета посылалась Нарсиэль, стоявшей с правой стороны от королевского трона.

Вельскуд поклонился и, подав волшебнице руку, подвёл её к трону, где гостей приветствовал монарх.

Всё было так же, как и при встрече эльфов: много речей и большой пир.

Два дня встреч изрядно утомили Вельскуда. Он и отдохнуть толком не мог, пока устраивал и обустраивал новоприбывших.

Разместили всех вместе. Предводителей — в левом крыле большого королевского дворца со всем возможным удобством и учётом особенностей гостей, рядовых — в организованных под их нужды казармах на окраине Небесной Гавани. Эльфам устроили возможность выхода в большой королевский сад, чтобы они могли отдохнуть от каменных стен, волшебницам — свободный доступ в столовую, чтобы они могли поесть и выпить.

Высокие спокойные эльфы сторонились своих шумливых и ярких соседок. А волшебницы словно надсмехались над мрачностью окружающего пейзажа, над спокойствием эльфов, над раздражительностью королевских слуг, на которых нежданно-негаданно свалились дополнительные обязанности. Разбираться со всеми пришлось самому, поскольку придворные мудро решили — чья идея, тому и отвечать.

Вельскуд был зол, как никогда раньше, разбирая выходки волшебниц, усмиряя склоки и возмущения. Всё это длилось до тех пор, пока он в сердцах не высказал всё Терамаю.

За долгие дни знакомства Терамай притерпелся к резкому и вспыльчивому нраву товарища по королевской службе. Пожалуй, он один мог сладить с Вельскудом: вытерпеть язвительность, успокоить сарказм и растворить недовольство. Терамай вообще много чего умел, но дипломатией владел особенно. Он направил Вельскуда к предводительнице волшебниц. Едва Вельскуд высказал Кассии свои возмущения так дипломатично, как только позволила его вспыльчивая натура, все прекратилось как по мановению волшебной палочки или, возможно, волшебного посоха. У Вельскуда даже зародилось нехорошее подозрение, что Кассия нарочно устроила весь этот бедлам, чтобы позлить хозяев и в первую очередь его — Вельскуда. Не сказать, чтобы он испытал острую неприязнь при первой встрече с огненно-рыжей волшебницей, но друзьями они определённо не стали.

Во всё это шумное и суматошное время он ни на минуту не забывал о Геранте. Прошли все оговоренные сроки, но друг не появлялся. Где был Герант, и всё ли было в порядке — эти думы беспокоили Вельскуда всё чаще.

В один из дней, когда гости уже прибыли, а дата начала похода была практически решена, Вельскуд, шагая по дворцовому коридору, испытал внезапный сильный и резкий сердечный спазм. Очевидных причин для него не было, да и вообще с ним такого никогда не случалось. Он прислонился к стене, пытаясь справиться со слабеющими ногами.