Это просто сон (СИ)

— Я хотел предложить ей союз, — словно не замечая, как помертвело её лицо, добавил Герант.

— Ты с ума сошел! Как ты мог отправиться к ней один! — Аргента сжала кулаки так, что ногти впились в кожу и выступили капельки крови.

Герант глянул на рассердившуюся сестру и, придвинувшись ближе, взял её судорожно стиснутые руки, осторожно распрямил пальцы, погладил ладошки. Аргента глянула в ответ. Глаза её были полны печали и беспокойства.

— Аргента, не сердись, — тихо и примирительно сказал он. — Джакара — один из тысячи фрагментов, проснувшийся раньше, чем мы до него добрались. И с этим ничего не сделаешь. Наше счастье, что у неё нет разрушительных целей. Это хорошо, потому что удалить самоцвет, не уничтожив его носителя, нельзя. Сейчас она больше интересуется пустынными кораблями. Устраивает песчаные бури и танцует на барханах, и её не волнуют наши заботы. Джакара не представляет большой угрозы, но вполне может быть, что когда-нибудь нам придется с ней сразиться, — печально закончил Герант. — А может быть, она, как и Иона, пробудилась раньше для каких-то неведомых нам целей. Путь её знает только Богиня.

Голова его поникла, он о чём-то задумался.

— Ты поступил безрассудно и опрометчиво, – сердито заметила Аргента. — Никто не знает размер её силы и кому сейчас она служит.

— Это-то как раз я могу сказать более или менее точно: служит она сейчас себе. И живёт для своего удовольствия.

Аргента недоверчиво качнула головой. В глазах её цвета серебра восхищение и любовь мешались с грустью. И непонятно было — чего же больше. Она считала своего брата слишком мягким, слишком прямым, слишком… отзывчивым. Очень много этого «слишком» она могла поставить ему в вину, но не ставила.

Герант знал об этом.

Его поступки действительно иногда были безоглядные, но никогда — бессмысленные. Аргента с уверенностью не могла обвинить его в безрассудстве. То, что она произнесла это слово, это был даже не упрёк — так, сожаление, и не более того.

Находясь рядом с ней, Герант все время чувствовал её напряжение. Она всё время чего-то ожидала, чего-то опасалась — то ли того, что не успеет помочь, если вдруг потребуется; то ли того, что её просто не позовут на помощь. Она понимала — не позовут. Не потому, что не доверяют, а потому, что боятся за неё и жалеют. Ни от кого она не терпела жалости, никогда. А перед Герантом склонялась, как слабый тростник. Никто бы не поверил, что стремительная, сильная и уверенная воительница способна на такую слабость. Да и некому было верить.

Другое дело — Герант. Он быстро и охотно знакомился, легко находил общий язык со всеми, кого встречал на своём пути. Было ли причиной тому его неизменное дружелюбие или, возможно, круглое и немного наивное лицо располагало к себе всякого, кто встречался с ним? Герант охотно помогал, если видел, что в его помощи действительно нуждаются. Он просто не умел иначе.

— Мои поступки продиктованы необходимостью. Я уже сказал — у нас с тобой не хватит сил, нужно искать союзников. Иона мал и слаб, он нам не помощник…

— Не говори мне о нём, — сердито вскинулась Аргента. — Любое порождение дракона Хаоса мне ненавистно. Это из-за его безумия равновесие в мире было нарушено!

— Аргента, — Герант поморщился. — Зачем эта ненависть? Иона ведь не виноват в том, откуда произошёл. У него даже самоцвета нет, а он вынужден отвечать за всё и перед всеми. И потом, Аргента, я не могу объяснить тебе, что такое помнить всё, понимать всё, желать и не иметь возможности что-либо исправить…

В этих словах ярко блеснула другая сторона её брата.

С другим Герантом мало кто был знаком — только она. У этого Геранта бывало очень усталое лицо и невозможно печальные глаза, он часто сидел тихо в стороне и думал о чём-то, что его явно не радовало. Он редко делился своими горестями. Но Аргента понимала его и без слов. В такие минуты куда-то пропадала её язвительность, острые слова запирались в самый дальний сундук. Она садилась рядом и тихо сидела или, пытаясь растормошить робкими шутками, ожидала, когда он очнётся от своих дум, посмотрит с обычной ласковой улыбкой, щёлкнет по носу. И в этот момент суровая и властная воительница чувствовала себя маленькой девочкой, получившей желанную игрушку. В такие мгновения он казался намного старше, хотя проснулись они почти одновременно.

— Ты что-то знаешь? Джакара рассказала тебе о чём-то, верно? — Аргента пыталась проникнуть взглядом в мысли замолчавшего брата. — Что она тебе сказала, Герант?

— Мне жаль, Аргента…

— Чего?

— Мы делаем нечто и, казалось бы, победа близка, и мы надеемся, что прежнее уже не повторится. Но мы не можем победить зло — оно заползает в нору, зализывает раны и поднимается вновь едва ли не более разрушительное, чем раньше. Это моя вина, ты всегда злилась на меня за это…

— В чём твоя вина? О чём ты говоришь?

— Дракон, который просыпается, — это дракон, созданный древними. Корни, не выкорчеванные своевременно, снова дали ростки.

— Не может быть! Это чудовище, сотворённое с помощью тёмных ритуалов и фрагментов Дракона Бездны — любимой игрушки Тёмной Богини…