Это случилось в Виши

Ледюк. Кому-то удастся спастись. У двери только один часовой. В этом районе много закоулков и проходных дворов, можно исчезнуть через двадцать шагов.

Монсо. А сколько времени вы будете на свободе – час? Вас схватят и растерзают на куски.

Мальчик. Давайте! Мне надо отсюда выбраться. Я ведь шел в ломбард. (Вынимает кольцо.) Это мамино обручальное кольцо, все, что у нас осталось. Она ждет денег. В доме нечего есть.

Монсо. Послушай меня, мальчик: сиди спокойно, они тебя отпустят.

Ледюк. Как электромонтера?

Монсо. Ну, тот был явный коммунист. А официант разозлил капитана.

Лебо. Послушай, я пойду с тобой, но особенно на меня не рассчитывай, я слаб, как муха. Со вчерашнего дня ничего не ел.

Ледюк(Монсо). С мужчинами было бы легче. Мальчик уж больно слаб. Но, если вы на него кинетесь, я отниму пистолет.

Фон Берг(Ледюку, глядя на свои руки). Простите меня.

Монсо вскакивает, подходит к ящику, садится.

Монсо. Я не намерен зря рисковать жизнью. У того коммерсанта еврейское лицо. (Лебо.) Вы сами это говорили.

Лебо(Ледюку, миролюбиво). Говорил. Мне так казалось. Может, и правда – все дело в том, чтобы документы были в порядке.

Ледюк(Лебо и Монсо). Вы же сами знаете – немцы проникают в южную зону, они хватают евреев. Вам сказали, что вас погонят на убой…

Монсо(показывая на фон Берга). А почему они схватили его? Этого мне еще никто не объяснил.

Фон Берг. А мой выговор?..

Монсо. Дорогой князь, только идиот может не понять, что вы австриец из высшего общества. Я увидел, что вы аристократ, как только вы вошли.

Ледюк. Но если это простая проверка, зачем им снимать с нас штаны?

Монсо. У вас нет доказательств, что они это делают!

Ледюк. Хозяин кафе…

Монсо(сдерживая крик). Он подслушал разговор двух французских сыщиков – откуда им знать, что делается в Польше? А если там и творятся подобные вещи, это еще тоже ничего не значит. В Париже у меня в паспорте значилось, что я еврей, а я играл Сирано.

Фон Берг. Неужели? Сирано?

Лебо. Зачем же вы уехали из Парижа?

Монсо. Идиотская случайность. Я жил еще с одним актером. Он не еврей. И он все время меня уговаривал, чтобы я бежал. Но вы понимаете, от такой роли, как Сирано, не отказываются. И все-таки как-то ночью он меня напугал. Напомнил, что у меня есть запрещенные книги – ну, словом, коммунистическая литература, например, Синклер Льюис, Томас Манн и даже кое-что Фридриха Энгельса, одно время это было так модно читать. Я решил от них избавиться. Мы связали их в пачки, и, так как вход к нам был с улицы, мы по очереди выносили книги из дома и оставляли их на скамейках, в подъездах, где попало. Дело было после полуночи. Только я успел бросить пачку в сток возле Оперы, смотрю – в дверях напротив кто-то стоит и наблюдает за мной. И в тот же миг я сообразил, что на каждой книге написана моя фамилия и адрес.

Фон Берг. Ха! И что же вы сделали?

Монсо. Двинул прямо сюда, в неоккупированную зону. (Со стоном сожаления.) Но если бы я всего этого не затеял, я бы и сейчас работал!

Ледюк(с еще большей настойчивостью, но с глубочайшим сочувствием, к Монсо). Послушайте меня минутку, прошу вас. Дверь охраняет всего один человек, нам, может, никогда больше не представится такого случая!

Лебо. Да, и еще вот что: если бы все было так серьезно, как вы утверждаете, неужели они бы не выставили более надежной охраны? Понимаете, это ведь тоже о чем-то говорит.

Ледюк. Верно. О том, что они рассчитывают на нас.

Монсо. На нас?

Ледюк. Ну да, они рассчитывают, что мы припишем им свои собственные доводы. Ну хотя бы ваш довод, будто не слишком надежная охрана говорит о том, что делу не придают особой важности. Они полагаются на то, что наша логика парализует наши действия. Вы только что рассказали, как обошли Париж, оповещая всех, что владеете запрещенными книгами.

Монсо. Я же не нарочно!

Ледюк. А вот я догадываюсь, как это вышло. Вы больше не могли выносить напряжения этой жизни в Париже, но вам хотелось сохранить роль Сирано, и требовалось, чтобы вас вынудили спасать свою жизнь! Вас толкало подсознательное чувство самосохранения, понимаете? Нельзя ставить свою жизнь на карту, опираясь на трезвые доводы. Послушайтесь своей интуиции: вы должны чувствовать опасность…

Монсо(в крайней тревоге). Я играл в Германии. Мои зрители не могли жечь актеров в печи! (Обращаясь к фон Бергу.) Князь, вы-то не можете этому верить!