Это случится не завтра

– Серьезно, Ричард, нам не от чего больше оттолкнуться. Я согласна с твоими словами о денежном следе, о линии Тони Кента, но сколько времени нам потребуется, чтобы все это распутать? Месяцы? Годы? Наша троица на Гудж-стрит не располагает такими ресурсами. И опытом такой работы.

– Ева…

– Нет, выслушай. Я знаю, что связь между Орловым и «Двенадцатью» – это не факт. Но если есть шанс, хоть мизерный, что она существует, мы непременно должны это расследовать. Должны же?

– Ева, мой ответ – нет. Ты можешь расследовать про Орлова хоть черта в ступе, но здесь. В Москву я тебя не пущу.

– Ричард, прошу.

– Смотри. Допустим, ты ошибаешься, и никакой связи нет – тогда это пустая трата твоего времени и моих ресурсов. Допустим, ты права, но тогда выходит, что я безответственнейшим из всех вообразимых способов поощряю тебя встать на смертельно опасную дорогу. Ты появляешься в России и начинаешь задавать вопросы о политических убийствах и карьере таких людей, как Константин Орлов…

Чем это закончится – мне не хочется даже думать. И если уж на то пошло, что я скажу твоему мужу, если с тобой что-то случится? Речь идет о стране, прошедшей через такие травмы, такой произвол со стороны своих руководителей, такое тотальное разграбление со стороны своих бизнес-элит, что вообще неясно, как она продолжает функционировать. Если у тебя в Москве появятся враги, тебя по цене айфона пристрелит в упор какой-нибудь подросток. Правил больше нет. Жалости тоже. Остался лишь хаос.

– Может, ты и прав (пропущу мимо ушей твои слова про мужа), но ответы есть только там.

– С некоторой вероятностью. Но ты же сама говоришь: на кого мы можем положиться? Если верить Крэйдлу, а в свете всех событий у нас нет иного выбора, кроме как поверить ему, «Двенадцать» скупают ровно тот класс людей, от которых нам нужна помощь.

– Об этом я и хотела тебя попросить. Наверняка у тебя там есть какие-нибудь знакомые, не замазанные во всем этом. Какой-нибудь человек принципов, которого нельзя купить.

– Иными словами, ты сдаваться не намерена.

– Да, не намерена. Будь я мужчиной, ты бы меня отпустил. И сам это знаешь.

Он кивает.

– Ева, прошу. Мы продолжим этот разговор, если хочешь, но сейчас вон та пара не сводит с нас глаз – думаю, они хотят за наш столик. И потом, мне пора возвращаться в офис.

Петра Фосс зевает и потягивается.

– Что ж, было недурно. Хорошо, что я тебя вызвала.

– Всегда рада услужить. – Вилланель высвобождает обнаженное бедро, зажатое между ног Петры. – Только не забывай, кто на самом деле тут главный.

– Напомни.

– Опять?

– У меня ужасная память. – Петра берет руку Вилланель и тянет ее к паху.

– Расскажи мне о Максе Линдере, – говорит Вилланель.

– Ты серьезно?

– Мне любопытно.

Петра слегка насаживается на пальцы Вилланель.

– Он немного того.

– В каком смысле?

– У него эта… – Она страстно ахает и засовывает пальцы Вилланель глубже.

– У него эта – что?

– Эта тема про… М-м-м, да. Так.

– Тема про что?

– По ходу, про Еву Браун. Умоляю, не останавливайся.

– Это кто? – Вилланель приподнимается на локте. – Это, в смысле, гитлеровская…

– Конь в пальто. Scheisse!

– Что за тема?

– Типа, он ее реинкарнация. Так ты трахнешь меня еще раз или как?

– Я бы с удовольствием, – говорит Вилланель, убирая руку. – Но мне надо работать.

– Серьезно?

– Да. Только хочу, если можно, принять у тебя душ.

– То есть на душ у тебя время есть?

– Если я не приму душ, с Биргит дерьма не оберешься. А мне это не нужно.

– Кто такая Биргит?

– Максова бешеная сучка-управляющая. Она обнюхивает нас, чистые мы или нет. Если я явлюсь с ароматом киски, меня уволят.

– Нет, мы этого не хотим. Можно мне с тобой в душ?

– Давай, ни в чем себе не отказывай.

– Уже даю.

В служебном секторе температура, как всегда, на несколько градусов ниже, чем в остальном отеле. Вилланель застает в комнате Марию, которая, закутавшись в одеяло, сидит на кровати и читает польскую книжку в мягкой обложке.

– Ты прозевала обед, – говорит Мария. – Где пропадала?

Вилланель достает из комода свой чемодан и, загородив его спиной от Марии, находит связку ключей.

– Кое-кто из гостей захотел, чтобы я убрала повторно.

– Вот дерьмо. А кто?

– Певичка. Петра Фосс.

– Это несправедливо, не в обеденный же перерыв. Я припасла для тебя немного еды с кухни. – Она протягивает Вилланель яблоко, треугольничек сыра эмменталь и порцию торта «Захер» на блюдце. – Торт нам не полагается, но я взяла из холодильника для обслуживания номеров.

– Спасибо, Мария. Ты умница.

– Люди не знают, как это тяжело – все дерьмо, которое мы делаем.

– Да, – мямлит Вилланель с набитым «Захером» ртом. – Даже не догадываются.

– Значит, в Москву мы в итоге не едем, – говорит Ланс. – Очень жаль. Я так мечтал о чем-нибудь подобном.

– Ричард решил, что посылать меня туда слишком опасно. Типа, женщина и все такое.

– Если честно, у тебя нет полевых навыков. И тебя порой несет не в ту степь.

– Правда?

– Взять хотя бы последний вечер в Венеции. Ты должна была сообщить мне, где тот ювелир устраивает свой прием.

– Откуда ты знаешь про ювелира?

– Потому что я там был.

– Как это? Я тебя не видела.

– Ну, тебе и не полагалось.