Это случится не завтра

Как бы то ни было, я в обычном порядке написал рапорт об этой встрече, а на следующий день получил с курьером записку от Константина. Он запомнил мои слова, что я люблю наблюдать за птицами, и теперь спрашивал, не желаю ли я прокатиться с ним за город. Я сообщаю о попытке контакта и через пару дней прихожу на встречу с Константином у его посольства на Дар-уль-Аман-роуд, а там – два грузовика с водителями-афганцами и еще десяток дикого вида местных с автоматами Калашникова. Мы выруливаем за город на баграмскую дорогу, проезжаем аэропорт и через полчаса оказываемся в чистом поле, огибаем какой-то холмик, и тут видим припаркованные машины, палатки, дым от костров. Там было где-то человек тридцать или сорок. Арабы, афганцы, люди из местных племен и группа хорошо вооруженных телохранителей. Я довольно нервно спрашиваю Константина: что это, черт побери, за место? А он отвечает: не волнуйся, все в порядке, присмотрись внимательнее.

И тут я вижу шесты, а на них – превосходнейшие хищные птицы. Балобаны, соколы, сапсаны. Это был лагерь соколиной охоты. Я вслед за Константином захожу в одну из палаток и вижу полдюжины кречетов, самых прекрасных и дорогих в мире ловчих птиц, на них надеты колпачки, и они готовы к полету. Еще там сидел какой-то седобородый мужчина ужасно свирепого вида – Константин сказал, что это вождь местного племени. Он представляет нас друг другу, какой-то человек приносит обед – мясо на шампурах и кока-колу, а потом мы едем вглубь пустыни, где сокольники запускают своих птиц на дроф и рябчиков. Впечатляющее зрелище.

– Никогда бы не приняла тебя за любителя орнитологии.

– А я им и не был, пока не стал работать в Службе. Выяснилось, что некоторые главные игроки из русских увлекаются птицами и что Пушкина с Ахматовой теперь недостаточно, а надо еще понимать разницу между свиристелем и трясогузкой. Я этим занялся – и подцепил эту заразу.

– Значит, день с Орловым удался?

– Это был выдающийся день, и мне, честно сказать, было наплевать, что я, вполне вероятно, нахожусь в компании торговцев оружием, опиумных дельцов или верхушки Талибана. Я бы не удивился, встреть меня там Усама бен Ладен, у которого, как я узнал позже, было несколько кречетов.

– И Орлов не делал тебе заманчивых предложений?

– Боже, нет. Он для этого слишком умен. Мы вообще мало о чем говорили – в основном о птицах и о том, насколько сама эта ситуация странная и дикая. Конечно, у него имелись профессиональные резоны окучивать меня, но я чувствовал, что ему весьма приятно видеть, какое удовольствие я получаю.

Мне он очень понравился, и я собирался отблагодарить его, тоже что-нибудь устроить. Чувствовал, что оставаться у него в долгу нехорошо. Но случая так и не представилось. Вскоре его отозвали в Москву и, как позднее стало известно, поставили во главе Управления С.

– Вы встречались после этого?

– Лишь однажды, почти мельком. В Москве на приеме в честь Юрия Модина, который за пятьдесят лет до того был связным КГБ у кембриджских шпионов – Филби, Берджеса, Маклина и Бланта. Модин – к тому времени уже в летах – только что выпустил тогда книжку о тех событиях, а Константина можно считать его учеником.

Думаю, они познакомились в андроповской академии, куда Модина приглашали читать лекции. Его предмет назывался «Активные меры», речь там шла о диверсиях, дезинформации и убийствах важных фигур, и, судя по тому, как Константин руководил Управлением, он, по всей видимости, полностью проникся философией Модина.

– Но в 2008 году Константин покинул СВР насовсем. Сам ушел или его попросили?

– Я бы сформулировал так: если ты стоишь во главе управления в СВР, то или растешь, или надо сваливать. А его не повышали.

– То есть он мог затаить обиду на прежнее начальство?

– Судя по тому немногому, что я знаю, на него это не похоже. Орлов был русский фаталист старой школы. Он воспринял это философски, собрал чемоданы и стал двигаться дальше.

– Куда двигаться? Об этом что-нибудь известно?

– Нет. С тех пор и вплоть до момента, когда его труп обнаружили в Одессе, мы понятия не имели ни где он находится, ни чем занимается. Он просто исчез.

– Ты не находишь это странным?

– Нахожу. И это действительно странно, но никак не связывает его с нашей киллершей.

– И чем, по-твоему, он занимался эти десять лет?

– Копал огород на даче. Руководил ночным клубом. Ловил лосося на Камчатке. Кто знает?

– А почему бы ему не предоставить весь свой богатый опыт спецопераций в распоряжение «Двенадцати»?

– Ева, нет ни единого логического аргумента в пользу этого. Ни единого.

– Ричард, ты взял меня на работу не за логическое мышление. Ты нанял меня за способность к скачкам интуиции, которых требует это расследование. Возможно, Вилланель и играет с идеей подманить нас – меня – поближе, но, когда доходит до дела, она заметает следы как профессионал. Как профессионал, который учился у лучших. У людей вроде Константина Орлова.

Он хмурится, складывает пальцы домиком и уже открывает рот, но ничего не говорит.