Это случится не завтра

Сначала Вилланель собирается выйти как ни в чем не бывало из номера, притворившись, будто заправляла постель. Но постель не заправлена, и времени заниматься этим нет. Кроме того, ее могут заметить и запомнить. Поэтому в точном соответствии с планом, который не раз проигрывала в голове, она подбегает к чемодану из дубленой кожи. Забирается внутрь, становится на колени, втягивает голову в плечи и сжимается. Затем, высунув руку наружу, застегивает молнию над собой, оставив десятисантиметровую щель для дыхания и обзора. Уложиться в таком зверски тесном пространстве – задача, невообразимая для любого, кто не занимался регулярными упражнениями на растяжку, но Вилланель не обращает внимания на напряжение в связках, сосредоточившись на дыхании. В чемодане затхло воняет свиной кожей. Она чувствует ровный ритм своего пульса.

Дверь отворяется, и входит Макс Линдер. Повесив снаружи табличку «Не беспокоить», он запирается на засов. Огибает кровать, наклоняется за саквояжем, кладет его на постель и открывает, набрав код. Затем вынимает оттуда рыжеватый наряд и вешает его на спинку кровати.

Потом проходит через комнату. Кровать мешает Вилланель видеть гардероб, но скрип двойной дверцы и щелчок кейса она хорошо слышит. Прильнув глазом к узкой щели, она чувствует, как из подмышек по ребрам струится холодный пот. Спустя несколько мгновений хозяин номера вновь оказывается в поле зрения, у него в руках – компакт-диск и ноутбук, который он ставит на ночной столик рядом с портативным проектором. Линдер подсоединяет устройства, и на стене появляется тусклое изображение, но почти сразу он нажимает на паузу. Вилланель видит картинку только под острым углом, но ей ясно, что это обратный отсчет времени из старых черно-белых фильмов.

Линдер выключает люстру; комнату теперь освещают лишь прикроватная лампа и луч проектора. Затем он неторопливо обнажается и, сняв со спинки кровати странный наряд, облачается в него. Это дирндль (традиционное альпийское платье с лифом на шнуровке), белая блузка с буфами на рукавах и передник с оборками. Образ завершают белые гольфы. Вилланель не может разглядеть Линдера целиком, но и того, что видно, достаточно, чтобы оценить, насколько этот костюм ему не идет. Пригнувшись, он вынимает из саквояжа женский парик и пристраивает на голову. Волосы на парике аккуратно завиты и уложены в строгом стиле середины двадцатого века.

Спина и икры пронзительно ноют, но Вилланель продолжает наблюдение, вспоминая слова Петры Фосс.

Он наряжается Евой, б…, Браун.

Линдер возвращается к кейсу в шкафу и достает прямоугольный футляр с фаллоимитатором. Это очень плохая новость, учитывая, что меньше часа назад Вилланель снабдила «Обергруппенфюрер» детонатором с убойным зарядом взрывчатки ФОКС-7. Она собирается было выскочить из чемодана, придушить Линдера голыми руками и вышвырнуть в заснеженную тьму за окном, но тут же отказывается от этой идеи. Ведь тело непременно обнаружат, пусть и не сразу. И потом, каким бы непостижимым и нелогичным это ни казалось, в чемодане она чувствует себя в безопасности. Ей здесь даже нравится.

Линдер вновь включает проектор и, когда на стене начинают мелькать черно-белые кадры, ложится на кровать и надевает наушники-затычки. Несмотря на искажающий картинку угол обзора, Вилланель видит, что показывают Гитлера, пафосно выкрикивающего какие-то слова перед огромной толпой – возможно, в Нюрнберге. Его речь доносится до нее лишь в виде еле слышного шепота из наушников, но она замечает, что кружевной передник на Линдере вскоре начинает подергиваться, как палатка на ветру.

– Oh mein sexy Wolf[44], – бормочет Линдер, тиская себя. – Oh mein Führer. Трахни меня своим большим волчьим schwanz[45]. Мне нужен anschluss[46].

Вилланель зажмуривается, прижимает лоб к коленям, закрывает ладонями уши и открывает рот. Ее шея и плечи трясутся, а сердце бешено колотится.

– Войди в меня, mein Führer!

Воздух лопается, разрывается словно ткань, на стены обрушивается грохот, его мертвая хватка пережимает Вилланель дыхание, поднимает в воздух, переворачивая вверх тормашками. Несколько бесконечных мгновений она чувствует себя в невесомости, но потом – жесткий удар, и чемодан распахивается. Вилланель выкатывается в морозное, звенящее безмолвие, ее легкие напряженно вздымаются, она почти в обмороке от шока. В комнате полумрак; окна во всю стену больше нет, на его месте – лишь пустое черное пространство. Вокруг полно перьев, они кружатся в нахлынувшем горном воздухе. Те, что забрызганы красным, быстро оседают на пол. Одно мягко опускается на щеку Вилланель.