Это только сон (СИ)

  Я проснулась рано, со щебетаньем птиц. Их голоса мне были не знакомы, но радостные песни вселили в меня крошечную надежду, что все может быть не так уж и плохо? Только светало, а я попробовала встать. Отдых и ужин совершили невозможное, я смогла это сделать. Я встала и медленно пошла к фонтанчику. Вода в нем была прохладной, чистой, вкусной. Я напилась и с удовольствием умылась. Сток от воды был открытым и широким. Он стекал наклонно вниз по просторному жёлобу под загородку. Было не слишком холодно, охранник, по-видимому, ещё спал, поэтому я быстро разделась и, став ногами в сток, начала плескать на себя воду. Она была холодновата для купания, но радость от того, что я могу помыться, пересиливала все. Через десять минут я стояла освежённая, в мокрой одежде, но ужасно довольная собой. Так как сток уходил куда-то наружу, то я не стала выпендриваться и туда же облегчилась.

  Я начала доставать гребешок и мне в руки ткнулась моя книжка. Я с облегчением и тихой радостью вынула её из сумочки на поясе. Так и есть, она опять стала молитвенником. И какая хитрюга! Вчера спряталась при обыске! Умничка моя! Я погладила её корешок. Лежи там, бди! И занялась волосами. Через час я расчесала все колтуны и распутала узелки на волосах, заплела простую косу. Потом поискала на стенах красивый и не слишком грязный кусочек и оторвала его. Ткань была достаточно ветхой и поддалась даже моим детским рукам. Я завязала оторванную полоску креативным узелком и обмотала остаток там же. Зеркала не было, но и ладно. Я решила не мерить шагами свою тюрьму, чтобы не тратить силы. А вместо завтрака я напилась воды. Чем заняться? Будущее моё было теперь туманно, можно помедитировать, но я не успела даже начать. Пришёл давешний охранник. Сегодня он показался мне ещё старше, его прищуренные глаза и лицо были в густой сеточке морщин, и от этого он казался старым, добрым дедушкой. Но помня пословицу: не все золото, что блестит, я не расслабилась.

  - Девочка, откуда ты? - Спросил он. У него был глубокий и бархатный голос. Ммм, заслушаешься!

  - Из Дираны, - кратко ответила я.

  - И я из Дираны. Вернее, родился там и вырос, а по молодости сюда попал, здесь и остепенился. Девонька, я сегодня утром сменяюсь, завтра приду. Вот тебе кусок хлеба, спрячь в тряпье, потом съешь. А сейчас, вот, возьми. - И он протянул мне небольшой кусок сыра, молодого, едва схватившегося. Я с удовольствием начала его смаковать.

  - Спасибо, дяденька, - поблагодарила я его с набитым ртом.

  Охранник был уже у дверей, кивнул мне напоследок и вышел. А я спрятала оставшуюся часть вместе с хлебом и опять задремала. Все-таки организм после подкрепления начал восстанавливаться.

  Долго прохлаждаться мне не дали. Когда золотые лучи Аравы начали заглядывать в окошки и играть солнечными зайчиками на грязных полотнах и зелёных медных подсвечниках на стене, открылись двери и ко мне горделиво, с важным видом, вошёл Мараош. За прошедшее время он похорошел, оправился, привёл себя в порядок и теперь выглядел почти как раньше, только благодушное выражение кануло куда-то безвозвратно.

  - О, хорошо! Проснулась! Не будем терять времени, свяжите её! - Кивнул он на меня другому охраннику, огромному мускулистому мужику. Тот одной рукой поднял меня за шиворот, поставил, ткнул под коленями, я бухнулась на пол. А он тем временем связал мне ноги сзади, отчего мне стало гораздо труднее стоять, хотелось упасть, поэтому я шаталась. А потом и опутал руки.

   Мараош сегодня был подготовленным, на шее его висел тот же медальон, а в руках другой знак - золотой скипетр с шарообразным наконечником. Ни книги, ни свитка с ним не было, значит, текст заранее выучил. Охранник резко направился прочь. Начинается, подумала я. Странная апатия ещё не покинула меня, и я с какой-то усталостью наблюдала за происходящим.

  - Снизойди, Свет Сияющий Отца нашего на эту чёрную тварь,

  Отвори врата и изгни из тела белого темноту и грязь греховную

  Удали, распни, и рассей тьмы Создание. Свет Божественный

  Все очистит ...

  Опять! Ну не тьма я, думала я, пока Мараош читал свой заговор. Молитвой его назвать я не могла. Но холодок страха пополз по спине. Что русские люди делают, когда страшно? Молятся. Вот и я, несмотря на то, что была в тщедушном детском теле, чувствовала себя такой. И начала молиться. Бастет, прости, это не наезд на тебя.

  - Отче наш, Иже еси на небесех, да святится Имя Твое...