Это всё для меня…

Пламя души своей,

Знамя страны своей

Мы про-не-сем через миры и века!

Нам ли стоять на месте!

В своих дерзаниях всегда мы правы.

Труд наш есть дело чести,

Есть подвиг доблести и подвиг славы…

И от всего этого так становится весело, что хочется бегать, прыгать и визжать, что мы с Олей и проделываем, убежав из прихожей в переднюю.

Но слишком резвиться в чисто убранной комнате нам не разрешают. Мама поправляет сбитые половики, проводит рукой по парадной белой скатерти с голубым узором по краям. И правда, жалко нарушать такой порядок. Комната наша вся беленькая, светлая от строченных занавесок, салфеточек, белого чехла на диване — всё отутюженное и накрахмаленное мамиными руками. Все это очень жалко мять и пачкать. «Хватит, утихомирьтесь», — бросает бабушка, вытаскивая тесто из опарницы. Мы затихаем и тут же вспоминаем о гостинцах, которые нам вчера привёз папа. Он ездил в командировку в Москву и именно вчера, перед самым праздником, возвратился домой, и, как всегда, с подарками. Весело поздравил нас с праздником, чмокнул в щёчки, уколов отросшими за время командировки щетинками, и вручил каждой по круглой жестяной коробочке с карамельками и по большой коробке печенья. На ярко-красных коробочках с карамелью нарисованы золотом солнце и мужчина с развевающимся флагом в руках. А коробки с печеньем ещё наряднее: в бело-голубую клеточку, и в каждой клеточке бело-розовые цветы распустившейся яблони. Мы достаём свои сокровища и снова начинаем рассматривать. Перламутровые карамельки в жестяной коробочке пухленькие, как подушки. Их так и называют — подушечки. Прячем за щёку по конфетке и, весело похрустывая, открываем коробки с печеньем. Бабушка с мамой не разрешают сразу обе открывать: «Сначала из одной съедите, а потом и другую откроем». Открываем мою, свою Оля предусмотрительно убирает подальше. Её бережливости и терпению можно позавидовать. Потом, в скучные серые будни, она будет выдавать мне, а то и взрослым, каждый день по одному печеньицу. В большой коробке под пергаментом чего только нет: и звёздочки, и ромашки, и крендельки, обсыпанные сахаром с корицей. Всё такое сдобное, красивое! Мы берём по штучке себе и подходим с коробкой по очереди к маме, к папе и бабушке. Те тоже выбирают на свой вкус по печеньицу.

Бабушка сажает пироги в печку, а у нас начинается самое интересное. Нам будут надувать воздушные шары! У мамы ничего не получается, а папа дует изо всех сил, и Олин красненький шарик взрывается и тут же обвисает мягкой тряпочкой. Мама прыскает от смеха, а Оля чуть не плачет. Она у нас всё красное любит. У неё даже шапочка красного цвета. Её утешают, как могут. Ничего не поделаешь, придётся играть в жёлтый шар. Мама говорит, что жёлтенький ещё лучше красного, он похож на ясное солнышко. Солнышко приветливо заглядывает из окна в нашу столовую-прихожую и зовёт гулять под звуки нашей любимой песни:

Утро красит нежным светом

Стены древнего Кремля,

Просыпается с рассветом

Вся советская земля.

Холодок бежит за ворот,

Шум на улицах сильней.

С добрым утром, милый город, —

Сердце Родины моей!

Мы с Олей одеваемся в лёгкие пальтишки, «майские», и идём с шарами на улицу.

На улице по-утреннему прохладно, кругом ни души, и тишина стоит такая чуткая, какая бывает только накануне праздника. Солнце тихонько светит теперь из-за лёгкого облачка, и утро, сразу потерявшее свою яркость, выглядит в едва заметной пасмурной дымке присмиревшим и задумчивым. В саду неподвижно стоят с пока ещё голыми ветками яблони и вишни, с выбеленными известкой ножками, будто в белых чулочках.

Мы выбегаем на лужайку перед домом, подбрасываем вверх шары, ловим их или догоняем уже на дороге, прыгаем и резвимся, сколько душе угодно. «Как хорошо, что сегодня праздник». Прыг! «Как хорошо, что дома у нас так чисто, уютно и пекутся пироги». Прыг! «Как хорошо, что все весёлые — папа, мама и бабушка». Прыг! Волосы у нас растрепались, лезут из-под шапок на лицо, а на душе такая радость, что и рассказать об этом невозможно.

У каждого дома из трубы вьётся свой чуть заметный серенький дымок, и по всей улице распространяется ни с чем не сравнимый запах печёных пирогов. К колодцу с вёдрами идёт наш сосед, дядя Коля, в своей неизменной тёмно-синей кепке с пуговкой, он улыбается нам: «С праздничком!». А мы засмущались и не знаем, что ответить.

Открываем дверь в дом, и в нос ударяет запах горячих пирогов. А из репродуктора на весь дом:

Кипучая,

Могучая,

Никем непобедимая,

Страна моя,

Москва моя,

Ты самая любимая!

И голос диктора: «Стройными шеренгами идут ряды демонстрантов». «Да здравствует 1 Мая — День международной солидарности трудящихся! Ура, товарищи!» «Ура-а-а! ура-а-а!» — дружно подхватывают демонстранты.

Мы садимся к самовару, и бабушка, чтобы выглядеть по-праздничному, развязывает свой обсыпанный мукой фартук.