Читаем Это всё для меня… полностью

И пчёлы соберут нектар для мёда,

И будет так блаженно на душе,

А аромат цветов и терпок, и так тонок —

Как запах из старинного саше,

Которое, смеясь, растряс ребёнок…


1997 г.

Старый Новый год

Закружились у ёлки

Оли, Тани, Марины.

Принимайте подарки:

Шоколад, мандарины,

Не петарды – хлопушки

И снегурки из ваты.

Как давно это было…

Но ведь было когда-то.


2000 г.

* * *

Осыпаются ёлки, пережив новоселье.

В праздник отдана дань гаму, шуму, веселью.

Манят кресло и плед и уют книжной полки,

Начинается год – осыпаются ёлки.

Японский пейзаж

Как змейка речка. Заросли бамбука.

Стоят, не шелохнувшись, камыши.

Луна повисла. И кругом ни звука.

Покой и сон встревоженной души.

Видение

Тёте Кате Овсянниковой


Как будто из другого времени:

Калитка в зарослях сиреневых

И ты с косою длинною

На улице старинной.

С глазами-поволокой

Из юности далёкой.

Флоксы

Флоксы, август.

Дворик пуст.

Солнца не хватает.

Затенило старый куст.

Блики в листьях тают.


2003 г.

* * *

Удача только что была —

И вот уж нет её в помине.

Глас вопиющего в пустыне —

Вопрос твой про мои дела.


До срока снят незрелый плод,

Свели овечку на закланье —

Тяжёлое воспоминанье.

Я всё закончила. И вот…


Опять ты про мои дела,

Я ни ответа ни привета,

Живу, как ждут прихода лета.

Но не готова ждать пока…

* * *

Не пой о замёрзшем в степи ямщике —

Тепло, чаепитье, варенье…

И с нежностью я прижимаю к щеке

Упругие кисти сирени.

Вдыхаю всей грудью – умру, ну и пусть!

Щекой ощущаю прохладу,

Всё сердце вместило – и радость, и грусть.

Май. Вечер. Задумчивость сада.


1997 г.

Маме

Вот и белые мухи, суетясь, за окном замелькали,

Обещая нам зиму в ближайшие двадцать минут.

Всё прикрыв чистым снегом – и землю, и наши печали, —

Заставляют по-новому в чьи-то глаза заглянуть.


Снег идёт и идёт, заслоняя сплошной пеленою

Неприглядность кустов и деревьев сырых наготу.

Снег идёт и идёт, и вселяет нам в сердце с тобою,

Как голубку, надежду на лучшее в новом году.


Мы затеплим лампаду, молитвою душу согреем,

Сбережём всё хорошее, спрячем, как жемчуг, в тайник.

Что имеем – храним, потеряв, заменить не сумеем,

Радуй, трепетный лучик надежды один на двоих.


2003 г.

Город детства

Вот я и снова приехала, милый мой город.

Ты мне ещё больше нравишься в снежную хмарь.

В инее город мой. Ты так же стар, как и молод.

Как же тебя разукрасил суровый январь!


Дай наглядеться на всё, я, боюсь, не успею.

Снова закружит и нас разведёт суета.

Милый мой город, дай сердцем тебя обогрею.

Тот и не тот ты… а я, как и прежде, всё та.


1999 г.

По старым улочкам

Нет, тут в стилях помпезности ты не ищи.

Здесь селились простые и скромные люди,

Где хлебали по пятницам постные щи

И кусками кисель подавали на блюде.


Каждый дом на хозяина чем-то похож:

Основателен, строг и глядит не уныло.

Здесь ценить приучали и книгу, и грош,

А теперь это кануло в Лету и сплыло.


Стало прошлым. Забыты людьми навсегда

Те обычаи, нравы – пишу не в осуду.

Где же нам оценить, что ценили тогда,

Поменялись давно наши ценности всюду.


1999 г.

«Я родом отсюда»

Я родом отсюда, где фабрик гудки на смену будили,

Где по булыжнику – каблуки, а над толпою

Призывы и алое древко плыли.

Я родом отсюда, где особняки купцов, кафтаны, пролётки,

Казёнки на каждом шагу, крикливые тётки.

Колоколов непрерывный звон на Престольный,

Герани раскрытых окон – провинция…

Куда тебе до Первопрестольной.

Но я люблю тебя, город мой, старый и современный,

Такой изменившийся, но родной и такой неизменный.


2002 г.

Майский дождик

Первый, весенний, на листьях настоянный,

Вымочил всех. Пробежался дорожками.

Нас прикоснуться к себе удостоил.

Вымыл берёзке кудряшки с серёжками.


Шумно прошёл, окропив деловито

Почки, бутончики, зёрнышко спящее —

Всё, что от глаз наших временно скрыто…

Наше прошедшее и настоящее.


2005 г.

Букет

В комнатах пахнет черёмухой,

Пряный дурман хмелит.

Лёгкое пенное облако

Над хрусталём парит.


Белое, свежее, чистое,

Всё в кружевных завитках,

Так невесомо пушистое,

Кто ни войдёт, всё – «Ах».


2005 г.

Что тебе подарить?

Я люблю на Восьмое – простые мимозы.

Те, что свежестью нам о весне возвещают.

Подари к дню венчанья мне белые розы,

Пусть, как Светлое Таинство, чистотою сияют.


Майский солнечный день – и черёмух букет.

Хризантем поздних шапки – на мой день рождения.

Не поэт, из цветов мне сложи свой сонет,

Как окрепшей любви твоей нежной творение.


2005 г.

Воробьиха

Детки где-то в гнезде,

Но чирикает мать,

Сад пронзив, чуть на крик не срывается.


Знать, почуяв беду,

Неминучую ту,

Что всегда, не спросясь, вдруг врывается,


Заслонила свой дом,

Вызов бросив врагу,

Даже в страхе свой пост не покинув.


Защищает совсем

Желторотых птенцов

Изо всех своих сил воробьиных.


2004 г.

Отпуск

Разморенность. Жара. Раскалённый песок.

Брызги, визг и речная прохлада.

Пляж народом кишит. Продают воду, сок.

Чуть подальше – цветы, всё для сада.

Ничего не хочу. Ни о чём не грущу.

А дела… Нет, о деле не надо!

Когда всё плохо

Вспомни – мама, огород

Грядки дышат паром.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное