Это всё для меня…

Мой дедушка очень хотел, чтобы я сказала ему одно-единственное слово: «Дедя». Мне было около двух лет, и я упорно молчала. Заговорила сразу после его внезапной кончины, через несколько дней, «дедей» называть было уже некого.

Зато со слов бабушки и мамы я знаю, что была у дедушки Коли любимой внучкой. Нянчился он со мной, брал повсюду с собой и любил самозабвенно. В шутку напевал моей бабушке Наде арию князя из оперы Чайковского «Евгений Онегин»:

Надежда, я скрывать не стану,

Безумно я люблю Татьяну.

Мой милый дедушка, как жаль, что я тебя совсем не помню…

Я знаю, что в последние дни своей жизни он читал поэму Пушкина «Борис Годунов». Раскрытая книга так и осталась лежать на столе… Умный, добрый, интеллигентный человек. Любил цветы и классическую музыку. Дома частенько напевал арии из опер. У дедушки был очень приятный голос. А миротворец какой он был… Всех мирил. С любой бедой к нему – утешит, растолкует, успокоит, пошутит. Большой шутник был.

Построил дом, в котором прошли детство и юность его детей и внуков. Вырастил сад.

Дедушка прошёл всю войну, воевал от начала и до конца. А на фронт ушёл добровольцем.

Здоровье и телосложение имел слабое, а сильным-то каким оказался, сильным духом. Только сейчас начинаешь понимать, что значит уйти на войну добровольцем, не имея ни малейшей надежды на возвращение, оставив без своей защиты самых близких тебе людей – жену и дочь. А ведь мог бы, занимая руководящую должность, продолжать честно выполнять свою работу в тылу.

Когда мне рассказывали о том, как дедушка уходил на фронт, меня потряс один эпизод. Он попросил благословения у своей старенькой матери. Значит, будучи членом компартии, насаждавшей атеизм, он где-то в тайниках своей души всё-таки хранил твёрдую и истинную веру в Бога.

В детстве мы с моей младшей сестрёнкой часто перебирали старые открытки – наши семейные реликвии, среди них фронтовые. Непонятно почему, но мне особенно нравилась одна из них – на тонкой бумаге с блеклым рисунком и с напечатанными под ним стихами Михаила Исаковского «Ой, туманы мои, растуманы». Позднее, когда я выучилась читать и поняла, что это слова военной песни, часто мурлыкала её себе под нос:

Ой, туманы мои, растуманы,

Ой, родные поля и луга.

Уходили в поход партизаны,

Уходили в поход на врага…

На открытке почтовый штемпель – полевая почта № 1722, март 1943 года. Я знаю – это был Сталинград. Написанное дедушкиной рукой адресовано дочери моей маме: «Здравствуй, Галка. Целую тебя, а также маму. Открытку твою получил, спасибо. Живу ничего, снаряды сыпятся как горох, только крякают, аж в ушах звенит. От Жени получил открытку из г. Свердловска с дороги…»

Единственный сын моих дедушки и бабушки погиб под Ленинградом 17 июня 1944 года.

IV

. Ты где, снежок? (стихи для детей)

Снежок

Малыш зажал в руке снежок,

И сразу капельки снаружи

Стекают вниз на сапожок.

Ты где, снежок?

В ладошке – лужа.

В ванной

У Андрюшки на макушке

Светлый хохолок.

Он купал в реке игрушки

И насквозь промок.

И повесили над ванной

Зайчика и мишку.

И Андрюшкину рубашку,

И его штанишки.

Не живется без хлопот

Бедной бабе Ане.

Хорошо купались в речке,

А не в океане.

Гриб

В маленькой ладошке

Уместился гриб.

К тёмно-бурой шляпке

Жёлтый лист прилип.

В книжке, на картинке,

Он совсем другой…

В удивленье бровки

Вскинуты дугой.

С настоящей ножкой,

Шляпкой-головой.

Шепчет нежно дочка:

«Мама он живой!»

Синичка

Прилетела в сад синичка,

Желтобокая птичка.

На головке шапка чёрная,

Сама весёлая, проворная.

Видит на кормушке сало.

Покосилась, поклевала.

На окошко кошка села.

Птичка пырх – и улетела.

Мурка

Мурка лапкой носик моет

И глядит на воробья:

«Чивчик весел и доволен,

Но тебя поймаю я».

Сон

Закрываются глаза,

Сковывает сон.

Маше снится стрекоза

И огромный слон.

А в дому – тишина.

Тикают часы.

Улыбается кот плюшевый

В усы.

И игрушки все спят,

Только он не спит.

Он, оставленный хозяйкой,

Мышку сторожит.

Холодное лето

Поймали лета крошку в ладошку,

Насыпали в пригоршню горошку

И покупались в речке немножко,

И побродили лунной дорожкой.

Берёзка и Ксюшка

Позабыты игрушки,

И красавица Ксюшка

Примеряет серёжки

От берёзки на ушки.

Две весёлых подружки

Стоят у дорожки,

И звенят у обеих

В косичках серёжки.

Девочкам Ананьевым

Две девочки-сестрички,

Две тёмные косички.

Всегда они нарядны,

Как вишенки весной.

Приветливые лица,

И нежные улыбки,

И розовые платьица,

Как крылья за спиной.

В храме

Свете тихий. Свете ясный.

Не беда, что день ненастный.

Вьётся ладан над платочком

Ароматным облачком.

Всюду свечи. Светлый взор.

Врат затейливый узор,

Неба голубая марь —

Всё святое – вход в алтарь.

Золотится солнца лучик.

Стали чище. Стали лучше.

Киска

Где-то тихо бродит маленькая киска.

Ей не страшно ночью – светит месяц низко,

За забором тявкнул чей-то верный пёсик,

И учуял мышку чуткий кискин носик.

Родина

Солнце лучистое.

Лужица чистая.

Парки тенистые.

Сумерки мглистые.

Старая улица,

Чёрная курица.

Верба, смородина —

Милая родина.

Рождество

За порогом – тьма и стынь,

Но светло и ново

Входит с первою звездой

Рождество Христово.