Это все нереально! (сборник)

Децербер шёл расслабленной походкой бандита из высшего света.

Полоска из бесконечно сменяющихся «х» и «ц» петляла и прыгала, норовя запутать пса, но он не поддавался.

С ламп величайшее сочинение всех времён и народов переползало на двери туалетов, с дверей – на пол, с пола плотная линия букв перелетала на окна, а с окон на кресла в коридоре, а потом на перила лестниц – и на ступеньки – и с одного этажа на другой…

Децербер замер в шаге от злоумышленника.

Тихонечко посмеиваясь, величайший юморист Нереальности открыл маркер и поднёс его к занавеске.

Главное в шутке, смешная ли она. Многократно повторённая шутка, даже не самой высокой пробы, становится во много раз смешнее. А бесконечно повторяемая шутка – смешна до бесконечности…

В тот самый момент, когда существо, питавшее иллюзии вселенского масштаба касательно своего чувства юмора, приготовилось любовного вывести на материи нужную букву, чья-то сильная рука, покрытая пушистой коричневой шерстью, схватила щупальце с маркером.

– Господин Дравог Ктулха, как поживаете?

Октаног подпрыгнул и, несмотря на невысокий рост, достал макушкой до потолка.

– У меня к вам предложение, – продолжал Децербер, беззаботно покуривая сигары, – и, безусловно, такое, от которого невозможно отказаться.

Ктулха беспомощно захлопал глазами.

– Оно касается нескольких моих друзей – сказал Децербер. – Вернее, нескольких тысяч моих друзей. Может, миллионов – точно не знаю.

Децербер отдёрнул занавеску и, не отпуская щупальца Ктулхи, кивнул на окно.

Октаног, посмотрев на улицу, опешил от увиденного.

– Но, шш… Но при чём тут я, шш…

– Господин Ктулха, – ласково произнёс Децербер и не вдаваясь в подробности, но чрезвычайно доступно изложил события последних дней…

… – …И мои друзья, – говорил пёс, – были бы рады… нет-нет, они были бы просто счастливы! Если бы вы изъяли проданный товар – с возмещением убытков покупателям, естественно. А потом отдали бы стилонеры тем, кому они нужнее, то есть моим друзьям губкам. – Децербер улыбнулся (читай: оскалился) Ктулхе. – Понимаете, наш климат для них не слишком подходящий, поэтому им не терпится отбыть домой. Но там с климатом тоже не всё ладно – уже по вашей вине. Я ни на что не намекаю, просто констатирую факт. И с вашей стороны, мне думается, было бы весьма благородно оказать помощь.

Децербер выжидательно курнул сигары.

– Нононо, – запричитал Ктулха, – принцип работы стилонеров – на вход и выход. Вы, шшш, должны понимать: они перекачают тёплый воздух с одной горы на другую, и история повторится. А только на вход стилонеры не работаютшш…

– Но если их попросить работать только на вход, они согласятся? – спросил Децербер. – Они же полуРАЗУМНЫЕ.

– Как, ш, попросить?

– Хорошо, ш, попросить.

– Ээ… – Ктулха замялся. – Шш… Ээ, должны, наверное, согласиться…

– Вот и здорово, пусть себе качают.

Ктулха обречённо вздохнул.

– Я вижу, вы меня поняли, – сказал Децербер, отпуская щупальце октанога.

Ктулха потёр конечность, приводя её в чувство. Но директор торгового агентства всё же решил проявить стойкость. Он знал, что это крупная ошибка, однако ничего не мог поделать – глупость уже возобладала над разумом:

– А если, жалкие ничтожества, я откажусь в этом участвовать?

Децербер высунул в открытое окно левую голову и глубоко вдохнул тёплый, но не жаркий воздух Ада. Столпившиеся внизу губки радостно ему замахали, и он помахал им в ответ.

– А если откажетесь, – Децербер как бы мыслил вслух, – то вам, наверное, придётся как-то иначе искупать свою вину. – Пёс повернулся к Ктулхе. – Можно будет подключить доктора Трудельца. Он премилейший дядька. Но, когда дело касается правописания , с ним лучше не связываться… Нет, я, конечно, понимаю, – поспешил заверить Децербер, – что все стилонеры в вас не влезут, даже если очень постараться – вы не настолько вместительны. Но, ежели подключить дока Трудельца, – Децербер ободряюще похлопал Ктулху по плечу, – уверен, он найдёт способ…

«Хотя бедные ПОЛУразумные существа, – подумал пёс, – не заслужили такой участи».