Это же я…

Одноклассницы росли, реализовывали заложенную в них жизненную программу. Что нужно нормальной девочке? Найти себе парня. Что для этого нужно делать? Стать красивой. И они пускались во все тяжкие – каблуки, гордая осанка, бесконечный треп о волосах и маникюре. Особо продвинутые из них стали мечтать о модельной карьере и ходили на кастинги. Я была максимально далека от всех возможных канонов красоты. И всячески им противилась, стараясь стать наиболее непохожей на других. Носила клетчатую кепку, удобные штаны, огромные ботинки. В какой-то момент отрастила дреды и даже попыталась красить их в желтый цвет, правда, в результате получился почему-то зеленый. И остановилась в одном шаге от того, чтобы проколоть себе бровь. В общем, я вся была – один сплошной вызов обществу. И отношения со школьными красотками, естественно, не складывались. Впрочем, гнобили они не только меня, под обстрел попадали все инакомыслящие. Помню, к нам пришла новая девочка, совсем из другого теста сделанная, – пухленькая такая, мягкая. Наши красавицы отводили душу, и каждый день после уроков новенькая рыдала. А я стояла над ней, как надзиратель, и выговаривала: «Не смей рыдать! Реветь нельзя! Не показывай свою слабость! Сейчас дашь слабину и потом будешь до одиннадцатого класса реветь! Держись». Я хотела ей добра, пыталась помочь утвердиться, обрести свое «я», показать характер. Но самое интересное, что через несколько дней вокруг рыдающей новенькой собиралось уже полкласса, и все внушали ей хором одно и то же – не реви, держись, не давай слабину! Отношения в той школе напоминали тюремные. Новичок должен был с самого начала поставить себя, не прогнуться под сильных мира сего. И все кругом понимали правила игры, принимали их и пытались по ним играть. Прогибались под сильных, отыгрываясь на слабых. Это был террариум какой-то! В этот момент я осознала очень четко: находиться я там больше не могу. Где-то же есть нормальная жизнь… Я была уверена, что есть. У меня была компания спортсменов, компания музыкантов – там не надо вгрызаться друг другу в глотки, все единомышленники. Мне надоело чувствовать себя изгоем. Дома, правда, об этом ничего не знали, я никогда не жаловалась маме, вообще, по-моему, не особо распространялась о том, что творится в школе. Но, видимо, мама каким-то образом поняла, что мне там плохо. И однажды она пришла в школу. Вошла в класс, попросила меня выйти и о чем-то полчаса говорила с моими одноклассниками. Смысл речи сводился примерно к следующему: «Не обижайте мою девочку!» Это был удар! Что после этого я могла сделать? Как смотрела бы в глаза одноклассникам на следующий день? Получается, я соплячка, которая всю дорогу только и делает, что приходит домой и ноет, жалуясь маме, как ее, бедняжку, обижают плохие девочки?

Как смотрела бы в глаза одноклассникам на следующий день? Получается, я соплячка, которая всю дорогу только и делает, что приходит домой и ноет, жалуясь маме, как ее, бедняжку, обижают плохие девочки?

Это было немыслимо. Дома я поговорила с мамой очень резким тоном, объяснила ей, что она разрушила мою жизнь, и объявила: в школу с этих пор я не пойду! Пусть делают со мной, что хотят, но туда я больше ни ногой.

Пришло время выбирать новую школу. Мне очень нравились рассказы одной моей подруги по музыкалке про ее школьную жизнь, и я стала мечтать поступить туда. Мой лицей считался самым высоким по уровню образования, но оказалось, что это далеко не так. И чтобы поступить в ту школу, я должна была догонять потенциальных одноклассников. Я приняла решение и все лето не вставала из-за письменного стола, готовясь к экзаменам. Вы представляете, что такое лето для будущего семиклассника? Это целая жизнь. Но мне очень хотелось расстаться с той школой, и я добровольно приковала себя к учебникам.

С первого же дня в новой школе стало понятно, что лето я убила не зря. Мне открылся новый мир. Жизнь заиграла другими красками. Я мгновенно нашла себе друзей, влилась в коллектив. У меня появилось море энергии, хотелось бегать, прыгать, делать что-то позитивное. Разумеется, в новой школе тоже нашелся музыкальный коллектив, где меня приняли с распростертыми объятиями, так как уже давно и хорошо знали по выступлениям на городских концертах. Ребята вокруг увлекались фотографией, математикой, физикой. Было несколько девиц, которые так же, как и мои бывшие одноклассницы, штурмовали модельные агентства. Но тут это выглядело исключением, а не правилом, и над ними шутили (по-доброму, но довольно едко). Учитель истории, видя, что стайка красавиц задержалась на перемене, громко вопрошал на весь класс: «Где там эти стремянки ходят?!» – называл их «моделями человека», но они на это не обижались, смеялись вместе со всеми.