Это же я…

«Я очень хочу повесить ее у нас над кроватью в спальне, потому что сейчас там не очень внятный плафон. Он, конечно, освещает комнату, но совершенно не креативный. А самолет бы очень оживил наш интерьер!» – объяснил он. Я сказала, что в квартире буду жить либо я, либо самолет. Эта махина была больше, чем сама кровать! «Леша, – говорю, – представь себе мое состояние: я прилетаю с гастролей, где у меня каждый день то взлет, то посадка, ложусь в свою кровать, смотрю на потолок… И что я вижу над собой? Опять самолет?! Я не согласна». Было у меня насчет этого самолета одно смешное подозрение. Страсть к самолетам у Алексея не совсем теоретическая: одна из его бывших девушек была стюардессой, и, возможно, именно поэтому он так любил в то время все связанное с авиацией. Однажды ушлые журналисты попытались меня обвинить в том, что когда-то я у этой стюардессы увела Лешу. Но я поспешила их утешить – да, у моего любимого были до меня серьезные отношения с женщиной, намного старше его. И они прожили вместе довольно долго, но расстались еще до того, как в Лешиной жизни появилась я. Правда, стюардесса долгое время никак не хотела верить, что их отношения закончились, она однажды даже вызвала меня на разговор. Но я понимала, что точки над «i» уже к тому времени расставлены и наш с ней диалог на Лешин выбор никак повлиять не мог. Однако она упорствовала, продолжала ему звонить и петь в трубку какие-то песни о любви. Так громко пела, что даже я, находясь от трубки довольно далеко, слышала ее завывания. Видать, решила, что я его пленила своим голосом, и, значит, у нее есть шанс вернуть его, если она будет петь лучше. Я совершенно не злилась и искренне желала бедолаге всего самого лучшего, но самолет все-таки попросила из квартиры убрать.

Наконец все было готово. В тот год мне впервые захотелось отмечать день рождения не в бурной компании, а вдвоем. Это какое-то совсем новое ощущение. Шумные толпы гостей, тусовки до утра в сигаретном дыму в моей жизни были, и их насчитывалось предостаточно, хотелось другого. Интересно, а как празднуют дни рождения семейные люди? Они, наверное, как-то чинно сидят за столом, у них волшебно украшенный дом и все степенно и тихо, думала я. И сделала себе такой праздник – первый раз в собственном доме, с собственным мужем, в ожидании малыша. Это была совсем новая жизнь, и она стала тоже весьма интересной.

Беременность протекала легко. Правда, иногда, когда выдавалась спокойная минутка и я начинала обдумывать свое положение, охватывал жуткий страх. Что будет? Как я справлюсь? С одной стороны, я понимала, что роды дадут мне необходимую передышку. Но с другой стороны, как уже достаточно опытный в шоу-бизнесе человек, знала, что профессия артиста – специфическая. Чтобы не выпасть из обоймы, хорошо бы как-то в вопросе деторождения уложиться месяца в полтора-два: и выносить ребенка, и родить, и желательно успеть за это время воспитать. За два месяца публика артиста не забудет и встретит его снова с распростертыми объятиями. Но где-то в глубине души я догадывалась, что два месяца – недостаточный срок. И все время эту мысль в голове прокручивала: как ухитриться не бросить ни любимое дело, ни самых любимых на свете людей. И все время выходило, что никак не получается. Но больше всего пугало даже не это. Я понятия не имею, что это значит – быть мамой, всю жизнь была одна, сама себе начальник. А тут такая ответственность! Поначалу я пыталась вжиться в образ беременной тети, какой ее рисуют в литературе и фильмах. Принялась закупать килограммами фрукты и овощи, поглощать их, иногда даже через силу – есть хотелось не всегда. Но я старательно думала о пользе витаминов для будущего ребенка. Купила себе шаль, закуталась в нее и размышляла, как я прикуплю кресло-качалку, сяду в него и буду вязать пинеточки. Но больше недели эта блажь не продлилась, я вернулась к нормальной жизни.

Живот не рос очень долго, и публика ничего не подозревала. Концертные костюмы мне стали расставлять уже ближе к родам. Одно из сценических платьев, белое, атласное, выдерживало натиск дольше других, но в один прекрасный день сдалось и оно. Помню, как к нам в гримерку стучались организаторы концерта, кричали, что певицу Максим уже объявили и нам надо срочно идти на сцену, а я никак не могла втиснуться в платье. Вот не хочет сходиться – и все тут, хоть плачь. Тогда я легла на составленные в ряд стулья и сказала: «Так, ребята, на раз-два-три я делаю вдох, а вы в это время застегиваете молнию!» Они очень боялись, что я рухну с этих стульев или что молния окончательно разойдется, но мы справились, на сцену я тогда вышла вовремя и в платье. Но в последние месяцы гардероб пришлось-таки обновить – я поправилась на двадцать килограммов. В полной уверенности, что теперь это мой вес на всю жизнь, решила пересмотреть свою одежду. Накупила женственных нарядов, изящные часы (взамен бывших раньше в фаворе мужских хронометров), впервые в жизни стала обращать внимание на крупные и элегантные драгоценности.