Это злая разумная опухоль

Они объясняют столь многое, эти контрриторические искажения. Они объясняют, почему отрицатели глобального потепления только сильнее упираются рогом с каждым новым исследованием, подтверждающим реальность изменений климата. Они объясняют легкость, с которой религиозные фундаменталисты отметают горы доказательств существования эволюции, предпочитая несостоятельные и идиотские мифы о сотворении мира. Они объясняют засилье наклеек на бамперы, с гордостью провозглашающих «Так сказал Господь. Я ему верю. Вопрос исчерпан», и глубочайшее недоверие к образованию, столь присущее североамериканскому консервативному движению. Мы даже начинаем понимать, как настолько зашоренные типы могут оказывать такое непропорционально большое влияние на общество в целом: из сетевого анализа Се и др.[100] следует, что вера, которой придерживаются хотя бы 10 % популяции, может со временем стать общественной нормой, если эти изначальные 10 % достаточно консервативны и фанатичны. (По сути, это эффект храповика: чем более ты открыт для чужих взглядов, тем более готов принять вероятность того, что можешь быть неправ. Так что когда фанатичный верующий пытается переубедить восприимчивого неверующего, вероятнее, что последний уступит, – что увеличивает количество верующих в популяции. Что увеличивает частоту, с которой восприимчивые неверующие сталкиваются с верующими. Ну, вы поняли.)

Конечно, ни у кого нет иммунитета к этим искажениям; я сам не раз ловил себя на тенденциозном отборе информации. В этом плане у каждого из нас в глазу бревно. Но способы выявления собственных ошибок есть, если вы готовы ими воспользоваться. Научный подход в основе своей есть набор инструментов, созданных с четкой целью разрушения искажений и выведения на свет скрытой за ними эмпирической информации. Распознав собственные предрассудки, мы способны их преодолеть.

На что мы, однако, неспособны – и у меня ушло немало времени, чтобы это усвоить, – так это на успешное общение с людьми, отвергающими подобные инструменты. Для свидетеля Иеговы логика не значит ничего. Креационисту окаменелости не говорят ни о чем. Все данные мира не переменят мнения истинного отрицателя глобального потепления.[101] Этих людей невозможно переубедить. Их нельзя воспринимать всерьез. Браться за это – пустая трата сил.

Все, что вы можете делать, – это высмеивать их. Все, что вы можете делать, – это едко и жестко потешаться над ними, если получится – то публично. Так что в следующий раз, когда увидите какого-то болвана, размахивающего картинкой с эмбрионом перед абортарием, или будете проходить мимо какого-нибудь фанатика, визжащего, что «Бог ненавидит пидоров» – не заговаривайте с ними, но и не игнорируйте их. Бросьте им орешек и изобразите обезьяну. Сфоткайте их и рассмейтесь. Разговаривайте между собой громким сценическим шепотом; используйте их как наглядное пособие, чтобы продемонстрировать детям последствия кровосмешения; заметьте, что не подозревали, насколько далеко зашли эксперименты по скрещиванию людей и животных. Вы никогда не склоните их на свою сторону, но хотя бы сможете отвести душу за их счет.

У меня ушло слишком много времени, чтобы это осознать. Но, кажется, мое подсознание все понимало еще тогда, в 1986 году, когда стоявшие на моем пороге миссионерки обвинили меня в том, что я считаю себя «умнее Бога».

– О, я не считаю себя умнее Бога, – выпалил я, сам того не желая. – Я просто считаю себя умнее вас.

Надо признаться, планка была невысока.

Потешайтесь над ними, пока еще можете. Потому что они побеждают. И если Се и др. правы, то времени у всех нас осталось очень мало.

Расширяя сознание: «История твоей жизни» на бумаге и на экране (Блог, 30 ноября 2016 года)

У нас, писателей-фантастов, есть тайная молитва. Мы бормочем ее каждый раз, когда один из наших рассказов готов предстать перед глазами читателей, и слова в ней такие:

Господи, пожалуйста. Пожалуйста,

если будет на то воля Твоя, не позволяй

Теду Чану опубликовать в этом году рассказ.

Мы возносим эту молитву потому, что, когда бы Тед Чан ни напечатал рассказ – а случается это, к счастью, довольно редко – он почти наверняка собирает все имеющиеся награды, не оставляя нам ничего. Чаще всего он этого заслуживает. Так что нет никакого сюрприза в том, что первая экранизация Теда Чана оказалась очень умной и очень увлекательной.

А вот настоящий шок – и я колеблюсь, стоит ли мне это писать, потому что от таких слов попахивает ересью, – может вызвать то, что в плане повествования «Прибытие» даже превосходит первоисточник.