Это злая разумная опухоль

Таким образом (предполагаю я), так называемое «правое крыло» особенно предрасположено к вере в морализаторских, авторитарных Воображаемых Друзей. И чем тупее люди, тем более они неуязвимы для аргументов. Заметьте, что, если перефразировать Джона Стюарта Милля, я утверждаю не что консерваторы глупы (я лично знаком с некоторыми крайне умными консерваторами), а что глупые люди склонны быть консерваторами. Большая разница.

Пока что у нас есть биологический механизм для превалирования религиозных суеверий в популяциях с правыми взглядами. Что нам теперь нужно – это причина, по которой такие популяции бывают настолько чертовски успешными, с учетом очевидных недостатков суеверия в сравнении с эмпиризмом.

А это приводит нас к обзорной статье Норензаяна и Шариффа на тему «Происхождение и эволюция религиозной просоциальности»[139] из выпуска Science за прошлую неделю. Они начинают с того, что напоминают нам о предшествующих исследованиях, чтобы ввести в нужное настроение. Например, люди менее склонны увиливать от порученных им задач, если лаборант упомянет, что вчера в коридоре видели призрак девушки, убитой в этом самом здании.

Ага. Примите мысль, что за вами может наблюдать какой-то призрак, – и станете более ответственными. Даже если прилепить на стену картинку с парой глаз, это уменьшит вероятность сачкования, хотя никто сознательно не воспримет нарисованные глаза как настоящие. Похоже, достаточно подкинуть человеку идею, что за ним наблюдают, как его поведение улучшается. (Также напомню вам о предшествующем посте в моем блоге, где говорилось, что так называемые «альтруистичные» поступки в нашем обществе чаще совершаются, когда за нами кто-то наблюдает, хотя Н. и Ш. не учитывают это исследование в своем обзоре.)

Зато они упоминают об исследованиях Сосиса и Алькорты 2003 года, которые показали, что религиозные общины существуют дольше, чем светские, – и что среди религиозных общин дольше всего держатся те, которыми управляет наиболее угнетающее, репрессивное, авторитарное руководство.

И так далее. Норензаян и Шарифф выдают исследование за исследованием, обращаясь к множеству вопросов, на первый взгляд не связанных между собой. Если, как предполагают теоретики, социальные группы людей способны вместить лишь около 150 членов, прежде чем разрушиться или расколоться из-за внутреннего напряжения, почему в реальном мире столько групп гораздо большего размера? (Оказывается, чем больше размер группы, тем вероятнее, что ее члены верят в морализирующего подглядывающего Бога.) Склонны ли религиозные люди помогать человеку в беде больше, чем нерелигиозные? (Не слишком.) Какой знаменатель чаще всего объединяет бескорыстные поступки верующих? (Общественное мнение. «Самопровозглашенная вера в Бога или самопровозглашенная приверженность религии, – ехидно замечает статья, – не были надежными индикаторами бескорыстного поведения в условиях анонимности».) И почему, в конце концов, религиозность чаще всего превалирует в областях с хроническим дефицитом воды и ресурсов?

Похоже, все сводится к двум вещам: наблюдению и дармоедству. Наблюдение – элемент довольно очевидный. Люди ведут себя хорошо главным образом для того, чтобы повысить собственный социальный статус, чтобы выглядеть более ценными в глазах наблюдателей. Но, по той же логике, нет никакого смысла быть образцовым гражданином, если наблюдатели отсутствуют. В условиях анонимности можно жульничать.

Жульничать также можно вне условий анонимности, если ваша социальная группа достаточно велика, чтобы в ней можно было затеряться. В малых группах все знают вас по имени; если вы тянетесь за едой, но не утруждаете себя охотой и собирательством, если крепко спите по ночам и никогда не охраняете границу территории, всем быстро становится ясно, что вы – паразит. Из вас выбьют все дерьмо, а потом вышвырнут из племени. Но по мере того, как социальные группы становятся больше, этот предохранитель – «все всех знают» – теряется. Можно перемещаться из селения в селение, паразитируя на них и ускользая, прежде чем кто-то что-то сообразит…

…если только цена присоединения к этому сообществу изначально не велика настолько, что просто не стоит трудов. Здесь и входят в игру угнетающие, ветхозаветные общественные ритуалы.

Норензаян и Шарифф выдвигают предположение, что: