Этот бессмертный

– А ну, ударь! Или трусишь?

– Я с тобой не ссорился.

– Так ты трус.

– Нет.

Прошло несколько мгновений, и Хасан заулыбался.

– Ты что, боишься вызвать меня на дуэль? – спросил он.

Вот оно. Единственный способ.

Теперь я должен был сделать ход. Я надеялся избежать этого. Я надеялся, что смогу вывести Хасана из себя, унизить или спровоцировать, чтобы он первый ударил меня или сам бросил вызов. Но не получилось.

Плохо, очень плохо.

Я был уверен, что одолею его любым оружием, какое сам назову. Но если выбор за ним, то все меняется. Каждый знает, что у некоторых есть врожденный музыкальный дар. Такие счастливчики могут услышать какую-нибудь мелодию и тут же сесть и сыграть ее на фортепьяно или телинстре. Могут взять в руки какой-нибудь новый для себя инструмент и через пару часов заиграть на нем так, будто всю жизнь играли. Им легко, очень легко даются подобные вещи, потому что у них есть талант – способность с помощью каких-то действий мобилизовать особый род интуиции.

Такой дар владения оружием был у Хасана. Может, им обладают и некоторые другие люди, но они его не оттачивают – неделя за неделей, используя буквально все, начиная от бумерангов и кончая духовыми ружьями. Кодекс дуэлянтов даст Хасану право выбора оружия, а из всех известных мне убийц он – самый искусный.

Но я должен был ему помешать, и я видел, что дуэль – единственный способ, если не считать просто убийства. Я вынужден был принять его условия.

– Да будет так, – сказал я. – Я вызываю вас на дуэль.

Улыбка его стала еще шире.

– Принято… перед этими свидетелями. Кто ваш секундант?

– Фил Грейб. А кто ваш?

– Мистер Дос Сантос.

– Прекрасно. По случаю, у меня в сумке лежит разрешение на дуэль и регистрационные карточки, и я уже оплатил налог на смерть одной персоны. Так что не будем откладывать это дело в долгий ящик. Когда и где вам угодно и на каких условиях?

– Мы проходили мимо отличной поляны, в километре отсюда, по дороге назад.

– Да, помню ее.

– Встретимся там завтра на заре.

– Принято, – сказал я. – А оружие?..

Он вынес свой рюкзак, открыл его. Рюкзак ощетинился разными колюще-режущими любопытными штуковинами, что были скручены в кожаные и металлические спирали и кольца и посверкивали абсолютно подстрекательски. Хасан вынул два предмета и закрыл рюкзак.

Сердце у меня упало.

– Праща Давида, – объявил он.

– На какой дистанции?

– Пятьдесят метров.

– Хороший выбор, – сказал я ему, поскольку сам лично не брал в руки пращу лет сто. – Я бы хотел одолжить одну на вечер, чтобы потренироваться. Но если вы против, то я сделаю свою собственную.

– Можете взять обе и тренироваться хоть всю ночь.

– Благодарю. – Я выбрал одну из них и повесил на пояс. Затем взял один из наших трех электрических фонарей. – Если я кому-нибудь понадоблюсь, я буду на поляне, что вниз по дороге. Не забудьте выставить охрану на ночь. Это опасный район.

– Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Фил.

– Нет. Хотя спасибо. Я пойду один. Потом увидимся.

– Тогда доброй ночи.

Я отправился назад вдоль дороги и наконец вышел на поляну. Установил фонарь в одном ее конце, так, чтобы он светил на группку невысоких деревьев, и двинулся в другой ее конец.

Набрал камней, положил один из них в пращу и запустил в дерево. Промазал.

Я еще выпустил дюжину из пращи и попал только четырьмя.

Так что я продолжил это занятие. Через час я уже попадал чуть более регулярно. Тем не менее на дистанции пятьдесят метров я для Хасана не соперник.

Наступила ночь, а я по-прежнему крутил и бросал. Через какое-то время я добился того, что можно было считать личным потолком точности. Я попадал примерно шесть раз из семи.

Снова раскрутив пращу и запустив камнем точно в дерево, я осознал, что у меня есть одно преимущество.

Мои броски были чудовищной силы. Когда я попадал в цель, удар получался мощнейший. Я уже сокрушил несколько небольших деревьев – такое Хасану было не по плечу, стреляй он даже вдвое больше. Если я достану его – хорошо, но все силы мира бесполезны, если я промахнусь. А вот он не промахнется.

Сколько я выдержу попаданий, задавал я себе вопрос, чтобы устоять и отвечать? Это будет, конечно, зависеть от того, куда именно он попадет.

Далеко справа от меня хрустнула ветка. Я бросил пращу и выдернул из-за пояса автоматический пистолет.

На поляну вышел Хасан.

– Что тебе нужно? – спросил я его.

– Пришел посмотреть, как идет твоя тренировка, – сказал он, оглядывая сломанные деревья.

Я пожал плечами, сунул в кобуру пистолет и поднял пращу.

– Выйдет солнце – узнаешь.

Мы пересекли поляну, и я взял с земли фонарь. Хасан осмотрел маленькое дерево, вернее, то, что от него осталось – обрубок расщепленного ствола. Он ничего не сказал.

Мы пошли к лагерю. Все, кроме Дос Сантоса, уже отправились на боковую. Дон нас охранял. Он расхаживал по периметру электрооповещения с автоматическим карабином в руках. Мы помахали ему и вошли в лагерь.

Хасан всегда разбивал «Гози» – светонепроницаемую одноместную палатку, легкую, как пух, и очень прочную. Однако он в ней никогда не спал. Он прятал в ней свое барахло.