Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов

Немаловажная составная часть жизни яномамо — постоянные войны с соседями! Плюс ссоры и драки между живущими в тесноте обитателями шабоно (селения). Юный член этого племени вырастает в обстановке постоянной агрессии и с самого начала настраивается на буйный, жестокий лад. Став взрослым, он уже на всю жизнь агрессивен по своему складу. Эгоизм, жадность, нетерпимость определяют все его поведение. Прямая противоположность доброжелательству, отличающему образ жизни суринамских индейцев… Драки — повседневное явление, и чаще всего они возникают из-за кражи бананов. Или из-за женщин. Из-за вражды внутри группы и между группами главе семейства нужны сыновья… Женщины нередко убивают девочек, которых рожают, уединившись в лесу за пределами шабоно… В итоге в группах всегда намного больше мужчин, чем женщин, что влечет за собой дополнительные раздоры между мужчинами. Заколдованный круг питает озлобление…

Этологи знают, что длительная изоляция в малочисленной группе, которую трудно разделить на «своих — чужих» приводит к эффекту «пауков в банке». Это — глубокая патология агрессивного поведения. Как писал французский писатель Ф. Селин в романе «Путешествие на край ночи», описывающем унылую жизнь французских чиновников в дальней африканской колонии. Когда долго сидишь на одном месте, все вещи и люди разлагаются, гниют и начинают вонять специально для тебя.

В этих условиях агрессия часто разряжается беспричинно, не по адресу и, по словам Лоренца, сопение вашей тетушки за обеденным столом начинает вызывать у вас те самые эмоции, которые в нормальной обстановке вызвала бы пощечина, отпущенная в трамвае пьяным хулиганом. Склоки и скандалы по пустякам — обычный кошмар многих полярных исследовательских станций, судовых экипажей, кафедр провинциальных университетов и также изолированных академгородков и, конечно же, элитарных правительственных групп.

Цитата из «В тюрьме. Очерки тюремной психологии» Михаила Гернета. Издание 1925 года. Воспоминания политзаключенного начала девятисотых. За долгие годы неволи в нас не осталось ни одного здорового нерва… Вид, слово, жест сокамерника раздражают до желания кричать, ударить… Кем-то брошена случайная фраза… Кто-то возразил. И спор готов. Как голодные звери набрасываемся друг на друга, все зараз… ссоримся, бранимся.

В замкнутых, длительное время изолированных коллективах — служебных и семейных — агрессия в крайне грубых и нелепых формах часто направляется против коллег и даже самых близких людей. Беспрецендентной склочностью отличаются заговорщики-террористы, профессиональные революционеры. В их замкнутой среде, где люди, если так можно выразиться, годами «варятся в собственном соку», убийства соратников и друзей по различным вздорным поводам — норма поведения. Недаром один из вождей Великой французской революции Дантон сказал: Революция подобно Урану пожирает своих детей. Среди многочисленных жертв Максимилиана Робеспьера, кроме тысяч других, его одноклассник и ближайший друг Камилл Демулен. Казнили и его очаровательную молодую жену Люсьен Деплюсси, хотя она была беременна, а Робеспьер незадолго до событий был посаженным отцом на свадьбе Демулена! Среди людей, убитых по приказу И. Сталина и А. Гитлера их ближайшие родственники, соратники и друзья.

Есть ли средство от эффекта «пауков в банке», если условия существования не столь ограничены как это бывает в экстремальных (революционных, военных и др.) ситуациях? Этологически целесообразно «разреживать» людей, делить территории, но жизнь в городах, как правило, затрудняет такое решение вопроса.

Наша система комплектации кадров в государственных, да и коммерческих учреждениях глубоко порочна: люди привязываются к своим обязанностям, рабочему месту, начальнику на долгие-долгие годы. Это способно породить «эффект яномамо», когда склока становится нормой жизни, а подлость и грубость не считаются зазорными.

Самый простой и эффективный метод для госучреждений и даже частных предприятий- ротация и сменяемость кадров внутри отдела, кафедры, лаборатории, сектора и тому подобное. В немецких университетах, к примеру, контракт с преподавателями и научными сотрудниками стараются подписывать не более, чем на четыре года. Американцы же и того «круче» и порой дробят свои контрактные сроки на два, один и полгода. По истечении срока человека не лишают заработка, просто он переходит в другой коллектив. Но все-таки, общение с западными коллегами убеждает: и это решение очень жестоко. К тому же оно отнюдь не всегда идет на пользу делу.

Немалую положительную роль может сыграть просто окультуривание рабочих мест. Кое-где пошли именно по этому пути. В Морском биологическом институте на острове Гельголанд (ФРГ) текучесть кадров сравнительно мала, но зато у каждого сотрудника три комнаты: одна — для исследовательской работы, вторая — для размышлений, писанины и личной научной библиотеки, а третья, по признанию былого директора профессора Отто Кинне «неизвестно зачем». Склочность коллектива по слухам «ниже среднего».