Этот день Победы. Ветераны Челябгипромеза в Великой Отечественной войне

Листовками и радиопередачами гарнизон был оповещён о том, что советское командование на ночное время открывает в западном направлении полосу шириной в один километр для беспрепятственного выхода окружённых. И в эти ворота устремились сначала мелкие группы, а потом целые подразделения.

В первых числах февраля наш полк буквально «плюхнулся» на гумно имения какого-то немецкого барона в 15-20 км западнее Познани. Началась весенняя распутица, гумно растаяло, самолётам ни сесть, ни взлететь. А совсем рядом авиакорпус генерала Савицкого вёл активные боевые действия, используя в качестве взлётно-посадочных полос автомагистраль Варшава-Берлин.

Мы оказались в створе познаньской нейтральной полосы, и на наш аэродром ночами то и дело натыкались ещё вооруженные группы немцев. Переживаний в связи с этим было достаточно, поскольку пистолетами «ТТ» в случае чего не отобьёшься от автоматного и пулемётно-миномётного огня. Несколько ночей так и прожили по принципу «нас не трогай, и мы не тронем». А потом установилось шефство над нами танкистов, которые в наше расположение выставляли на ночь два экипажа.

Первый Белорусский фронт успешно завершал Висло-Одерскую операцию. В феврале 1945 года наши войска вышли на Одер, захватив ряд плацдармов на его левом берегу. Из-за распутицы мы застряли под Познанью, тем не менее была указана очередная точка базирования — местечко Кёнигсберг под Штетином, находящееся ещё в руках противника. Для освоения новой точки и приёма самолётов сформировалась передовая команда, в состав которой я был зачислен заместителем начальника.

3. «Вот она, проклятая Германия»

Довоенную границу Польши с Германией мы пересекли в середине февраля. На контрольно-пропускном пункте была организована наглядная агитация. На огромном щите с указывающим на запад перстом метровыми буквами написано: «Вот она, проклятая Германия».

Нетрудно представить картину бытия передовых частей, вышедших в собственно Германию после четырёхлетних невзгод и страданий. К сожалению, война толкала на злобу ко всем немцам подряд. В приграничной полосе шириной 15-20 км ничего живого не оставалось, перед глазами развалины кирпичных строений, искорёженные цветущие сады и пелена пуха от разодранных перин. А навстречу нам цепочки и толпы радостных людей со скарбом и флагами различных национальностей. По пути дальнейшего движения в населённых пунктах наблюдали белые флаги и следы необузданной и бессмысленной мести. Не случайно вскоре был издан приказ и обращение Военного Совета фронта о поведении на территории противника. Ведь кровью кровь не смывается.

Наш десант высадился в деревне Геллен, в 3-5 км от местечка Кенигсберг, куда ещё падали артиллерийские снаряды противника. Дня через три обстрелы прекратились, и мы решили обследовать «в натуре» свою новую точку. У местечка Кенигсберг младший лейтенант-пехотинец руководил группой местных фрау, рывших окопы и не обративших на нас никакого внимания. Дорога на аэродром была в исправности, и мы лихо прокатили мимо работающих. Военный городок, вероятно, бывшая лётная школа, оказался в целости и сохранности. Ни одной живой души. Из-за угла ангара мы выскочили на бетонированное лётное поле.

Вдруг впереди что-то беззвучно засверкало, и через какое-то мгновенье над нашими головами просвистел характерный ветерок пулемётной очереди, впереди и перед ангарами упало несколько мин. Мы оказались непристрелянной мишенью.

Раздумывать было некогда. Развернули коляску и «на скаку» ворвались в открытый ангар. Через 2-3 минуты обстрел прекратился. Мы загнали свою коляску в угол ангара и выскочили за угол. Только потом поняли, что бесшабашно пересекли передний край. Объясняться с пехотой было бессмысленно.

Война для меня закончилась так: радиограммой известили о необходимости срочно прибыть в штаб полка. Меня послали на курсы в Россию.

День Победы — 9 Мая — встретил в Качинском авиаучилище лётчиков в г. Красный Кут Саратовской области на курсах ГлавПу РККА. Нас, слушателей, было 50 человек, собранных с различных фронтов войны. Жили в центре городка.

В ночь с 8 на 9 мая часа в 2.00 или 3.00 наш дневальный — капитан Степан Бандура (бывший московский милиционер) — заметил над аэродромом фейерверк из ракет и услышал беспорядочную стрельбу. Уточнив по телефону обстановку, дневальный во всю мощь своих легких объявил:

— Братья славяне! Кончай ночевать! Победа!

Он попутно добавил несколько непечатных слов в адрес Гитлера. А сам рухнул на порог, прожив еще двое суток не приходя в сознание и скончавшись от кровоизлияния в мозг.

У нас шок продолжался 2-3 минуты. Потом все вскочили, кто орёт «ура!», кто смеется, кто рыдает. Затем начался стихийный салют в честь Победы. Все имевшиеся в наличии патроны до последнего были выпущены в воздух.

Жители городка, стар и млад, поднялись на ноги. Радость за живых, разрывающая душу боль за не вернувшихся с войны — всё перемешалось. Среди дня состоялся гарнизонный парад.