Этот день Победы. Ветераны Челябгипромеза в Великой Отечественной войне

Мне удалось устроиться у окна вагона на втором ярусе нар и всё светлое время суток во время движения я не отходил от него. Недалеко от Тихвина можно было увидеть груды искорёженной техники, оставшейся от сравнительно недавно прошедших здесь жестоких боёв.

Двигались мы довольно быстро, останавливаясь на разъездах для пропуска встречных эшелонов с войсками и техникой. На станциях отоваривали продуктовые карточки: получали хлеб, сахар, масло, можно было купить у населения варёную картошку, молоко, овощи, яблоки, но всё было дорого, и основной пищей для нас были хлеб и кипяток. Большинство эвакуированных страдало от резкой смены питания и на каждой остановке из вагонов буквально вываливались толпы жаждущих «занять позицию» у ближайшего колеса.

Примерно на десятый день пути нас высадили в Алтайском крае на станции Шипуново, объявив, что поезд дальше не пойдёт. Здесь нас уже ждали подводы из окрестных сёл и деревень. Нас увезли за 30 километров от станции в очень большое село Бобровка, состоящее из нескольких колхозов, и остановились у конторы колхоза имени Шмидта. Жители этой деревни были украинскими переселенцами Столыпинских времён.

Подходили колхозники, знакомились, выбирали себе постояльцев. Нам предложили кров и стол бабушка Мария и дед Иван Павлыч, с ними временно жила младшая дочь и внучка трёх лет. Они объединили два больших хозяйства, то есть два больших огорода, две коровы, телят, несколько овечек, кур, гусей. Всё это требовало силы на содержание и уход, дед и дочь работали в колхозе, а у бабушки не хватало сил, и наша с мамой помощь была им очень кстати.

Жизнь в Бобровке не была голодной, но и сытной её назвать нельзя. Главное, не было хлеба. Урожай 1941 года в связи с полной мобилизацией мужчин и техники не успели убрать, а урожай 1942 года был полностью сдан государству, и на трудодни хлеба не давали. Никаких пайков в деревне не было. Питались в основном картошкой, овощами и молоком. Одеты мы с мамой для суровой сибирской зимы были неважно. Первую зиму я не учился, так как у меня не было валенок, до школы было больше 6 километров, а морозы на Алтае — 30-40 градусов были явлением нормальным.

Дома я занимался заготовкой дров, помогал ухаживать за скотом, носил воду. Запаса картошки до нового урожая у наших хозяев из-за такого увеличения едоков не хватило. Нам приходилось выменивать её в соседних деревнях на привезённую из Ленинграда одежду и вещи. Лучше всего «по бартеру» шли простыни, из них жители шили одежду, так как в магазинах не было ничего. С ранней весны я освоил охоту на сусликов, мясо которых мы ели, а шкурки сдавали в сельпо, где за них можно было получить соль и спички.

В Алтайском крае я хорошо закалился, бегая босиком с ранней весны до поздней осени. Весной мы с местными мальчишками в походах за сусликами босиком пересекали овраги, в которых ещё лежал снег, после чего руками отогревали застывшие ноги. Летом я работал на огородах, ездил в лес за дровами на корове, участвовал в изготовлении кизяков из навоза. Мама работала в колхозе и дома помогала по хозяйству, доила коров, носила воду. За лето нам удалось приобрести для меня валенки, и следующую зиму я учился в школе, где окончил 6 класс. Большинство преподавателей школы были набраны из эвакуированных, не имевших специальной подготовки, и школьные программы были сокращены и упрощены, но это я понял позже.

Ни электричества, ни радио в деревне не было, не видели мы и газет, не говоря о кино. О событиях в стране и на фронте узнавали в основном из писем родственников, фронтовиков и по слухам от людей, бывающих в Шипуново.

Летом 1944 года я был направлен колхозом с лошадью Голубухой в распоряжение бригады топографов, производивших съёмку местности.

Целыми днями я верхом с рейкой наперевес носился по степям и оврагам, лесным околкам и населённым пунктам, устанавливая рейку в заданных мне точках. Питались мы хорошо, но горячую пищу готовили только утром и вечером. Вечером распрягали и рассёдлывали лошадей, отпускали их пастись, а сами устанавливали палатку, разводили костёр и варили пищу. У каждого в бригаде были свои обязанности: дрова, вода, продукты, лошади и т.д. За лето мы отсняли большой район, проехали сотни километров и получили много полезных навыков. Мне эта работа очень нравилась.

К осени мы получили вызов от родственников мамы из города Боровичи и в начале сентября, распрощавшись с нашими гостеприимными хозяевами, двинулись в обратный путь. В пассажирском вагоне мы доехали только до Новосибирска. Попасть на поезд, следующий в западном направлении, было невозможно.

Прекрасный Новосибирский вокзал был забит желающими уехать. Только через несколько дней томительного ожидания нам удалось сесть в специально сформированный для разгрузки вокзала эшелон, следующий до города Новгорода.