Этот добрый жестокий мир

Кабинка мягко качнулась, извещая о прибытии. За стенками забрезжил свет, пахнуло свежестью. «Странно… — озадаченно подумал я. — На Илане сейчас должен быть жаркий полдень…» Остатки защитного кокона осыпались хлопьями, и вокруг обнаружился зимний лес. Темные деревья, основательно запорошенные снегом, изумленно взирали на наши шорты и гавайки.

— Приятного отдыха, — мелодично пропел голос автомата, платформа под ногами исчезла с мягким щелчком, и мы оказались в снегу, холодном и мокром.

— Что это?! — потрясенно пробормотал я и машинально тряхнул сандалией, пытаясь освободить ногу от ледяной влаги. Не помогло: я по щиколотку стоял в сугробе.

— Сюрприз! — воскликнула Даша, радостно улыбаясь. — Милый, я хотела извиниться за вчерашнее. И решила: пусть уж будет Мерилуна. Должны же мы уступать друг другу?

— При чем тут Мерилуна? — растерянно пробормотал я, чувствуя, как тает снег под почти босыми ступнями.

— Ну ты же хотел сюда. Где там твоя палатка?

— Даша… — медленно начал я, оглядывая снежный лес, темные нависающие ветви, небо, затянутое облаками. — Ты хочешь сказать, что задавала координаты Мерилуны?

— Ну да, — уверенно кивнула Дарья. — С Днем святого Валентина, милый! Я хотела, чтобы тебе было хорошо.

— Спасибо, — машинально произнес я. — Только знаешь… Не пугайся, пожалуйста, но на Мерилуне сейчас лето. А здесь…

Лес, окутанный белым одеялом, низкое серое небо и снежинки, превращающиеся в капельки воды на нашей обнаженной коже.

Снег был не таким уж глубоким — по щиколотку, но легкие сандалии сразу задубели и при каждом шаге норовили остаться в сугробе. Пальцы онемели. Кожу сначала жгло, а сейчас она все больше и больше теряла чувствительность. Но я упорно шел вперед — ведь ничего другого не оставалось.

— Я не могу больше, — пробормотала вдруг Даша и села прямо в сугроб.

— Даша, Дашенька, — я наклонился, пытаясь поднять ее. Это было дико — девушка в яркой летней одежде посреди белого леса. — Нельзя останавливаться, пойдем…

Сверху обрушился ком снега: на верхушке ближайшего дерева умостилась какая-то птица. Я закинул голову, пытаясь разглядеть ее сквозь переплетение ветвей: если опознаю, то, может, пойму, на какой планете мы оказались. Но птица, пронзительно свистнув, скрылась в глубине леса. Мы снова остались одни.

— Даша, пойдем… — Я потянул жену, заставляя ее подняться.

«Бесполезно… — прошептал внутренний голос. — Некуда идти. И незачем. Может, здесь вообще нет людей, а только снег, снег и снег…»

Мы пошли — просто так, в никуда, — когда поняли, что попали в ловушку.

— Ты хочешь сказать, что это не Мерилуна? — все еще улыбаясь, спросила жена. — А что тогда?

— Я не знаю.

— Но я выставляла ее координаты! Посмотрела в справочнике… Вот, у меня записано, — она вытащила из кармана шорт бумажку, протянула мне. — Правильно?

Я прочитал цифры, которые помнил наизусть. Кивнул.

— Ну вот! Тогда что? Аппарат неисправен? Или ошибка?.. Вечно с тобой так… — недовольно начала она. И оборвала себя, видимо, стараясь не наговорить лишнего. — Ладно, не важно. Надо вызвать кабинку, а то становится холодно. У тебя есть коммуникатор?

— Нет. Ты же знаешь, что он редко мне нужен, — я виновато пожал плечами. — Вызови со своего.

Будучи государственным служащим, жена всегда была на связи — ведь ее могли вызвать в любой момент. Частенько я ругался на это — звонок обычно раздавался в самое неподходящее время.

— У меня нет… — прошептала Даша.

— Что?!

— Я сняла его, не хотела, чтобы нас кто-то беспокоил…

Я стоял, глядя на нее с разинутым ртом: мы были в зимнем лесу, на неизвестной планете, без одежды, еды и коммуникатора.

Я захлопнул рот и попытался трезво оценить ситуацию.

Кабина пространственника вернется, но только через семь дней. И какого черта я переставил цифры?! Если бы там оставались выставленные Дашей сутки, то мы бы продержались. Возможно. Но целых семь дней?.. Я оглянулся кругом: укрыться было негде.

Сколько мы выдержим? Когда-то я читал о военных пробах: испытуемого в целях проверки на выносливость в трикотажном костюме выставляли на мороз в тридцать градусов. Вот уж никогда не думал, что сам попаду в такую ситуацию! Здесь, правда, не тридцать. Градусов десять, но и это немало. И костюма нет…

Подопытные из эксперимента, те, которые предпочитали сидеть или стоять, замерзали через полтора-два часа. А вот те, которые двигались, продержались в несколько раз дольше. Значит, нам нужно идти. Шанс, что мы куда-то выберемся — к жилью, к людям, — очень мал. Но если оставаться на месте, то его вообще не будет.

— Пойдем, Даша. — Я потянул жену за руку.

— А… А кабина? Вдруг она появится? — Даше было страшно. И отчаянно не хотелось покидать место, которое, пусть иллюзорно, но было связано с цивилизацией.

— Пойдем. Стоять бесполезно. И холодно. А кабина — ты же знаешь, она появится там, где мы к тому моменту будем находиться.

— Трое суток… — прошептала Даша. — Нам не продержаться трое суток. На морозе, в лесу… Я ведь поставила Мерилуна, возврат через трое суток. Ты же так ее любишь… Хотела сделать тебе приятное…

— Как это? На экране стояла единица… Одни сутки…