Этот ковен не сломить

Или мы успеем создать оружие против Охотников.

Убивать Охотников мне претит, несмотря на их деяния. Если Бентону хочется нас спасать, как бы извращенно он ни воспринимал «спасение», разве нельзя нам ответить тем же?

Почему бы не лечить их от ненависти?

– Что теперь делать? – спрашиваю я у Арчера, но его перебивает Охотник.

– Не знаю, – быстро говорит он – парень, который кажется несчастным, потерянным и одиноким.

Я не могу отвести взгляд от синяков на его лице. К нему с детства так относились? Или ситуация изменилась после того, как он попал в тюрьму?

– Что случится, когда твои родители узнают, что Райли запер тебя вместе с нами?

Бентон становится белее мела.

– Нужно выбраться отсюда, прежде чем это произойдет.

– Ясно. – Заставляю себя делать глубокие вдохи, и воздух поет, наполняя легкие. Тянуться к стихиям я не решаюсь, но они зовут меня впервые с тех пор, как Бентон оборвал мою связь с даром. Воздух ласкает кожу, помогая сосредоточиться. – Как отсюда выбраться?

Бентон хлопает себя по карманам и вытаскивает мобильный. Он смотрит на экран, и я вижу время и дату: «1 октября – 19:57». Трудно поверить, что рейд состоялся только вчера утром.

– Есть кто-то, кому ты доверяешь? – спрашивает Арчер и опирается на грубый каменный выступ. – Есть кто-нибудь, кто тебя освободит?

– После такого? – Бентон уклончиво пожимает плечами. – Если честно, я даже не представляю.

Странная штука. Бентон не доверяет ни Охотникам, которые его вырастили, ни нам.

Ну а я не доверяю ни ему, ни Охотникам, и если нас предал кто-то из кланов…

Пока Бентон упивается кризисом личности, я подхожу к Арчеру.

– Даже если мы сбежим, наша безопасность – под большим вопросом, – начинаю я, понизив голос. – Охотники не должны были пройти сквозь наложенный Китинг барьер. Получается, им помогли.

Арчер отвлекается от созерцания обожженных рук и впивается в меня подозрительным взглядом.

– Кого именно ты обвиняешь?

Вопреки всему, что стоит на карте, не нервничать по этой причине я не могу. Обвинить кого-нибудь из наших в измене – дело не шуточное. Это бремя, которое нести не хочется, но я все равно рассказываю Арчеру о подозреваемых – и вообще обо всем.

О том, что весной Лекси и Корал вместе с Тори хотели наказать Элис и могли помочь Охотникам создать препарат, ну а сами Охотники начали использовать зелье как раз после той роковой встречи.

И о том, что, будучи Заклинательницами, девушки могли пропустить Охотников за барьер.

Признаюсь я и в том, что Элис не единожды на меня нападала и жутко разозлилась, когда я решила не участвовать в рейде. А из здания «Холл Фармасьютикалс» она выбралась очень вовремя и в минивэн к Кэлу вернулась раньше, чем мы поднялись на первый этаж. А потом я добавляю, что, по словам Морган, Кровавые Ведьмы – мастера барьерных наговоров.

Арчер слушает, не перебивая. При каждом упоминании нарушений законов Совета глаза у агента вылезают из орбит. Когда я замолкаю, он прижимает голову к стене и таращится в потолок.

– Мать твою, Ханна! – Его ругательство пугает: рушится ипостась детектива и одновременно агента Совета. Теперь передо мной – старший брат, отчаянно старающийся защитить младшую сестренку. – Почему ты раньше молчала?! – В его возгласе столько эмоций, что мое горло сжимается.

– Я боялась.

– Чего?

– Совета, – выпаливаю я, от дрожи не в силах понизить голос. – Леди Ариана всегда предупреждала, что стоит выйти за рамки дозволенного и нарушить правила, явятся агенты и лишат магической силы.

– У меня есть идея, – заявляет Бентон, прежде чем Арчер успевает хоть что-то сказать, а я замечаю, что взгляд парня погрустнел пуще прежнего. – Я знаю, кто может меня выпустить.

– Флаг тебе в руки! – огрызаюсь я. – Нас-то это не спасет.

Но Бентон качает головой.

– Я возьму вас с собой.

Я аж глаза закатываю: обещание – чистый абсурд.

– Надеяться, что я тебе поверю, – сюр и ненаучная фантастика. Ты нас ненавидишь, – продолжаю я, а сама думаю: «Хотя ты уже дважды защищал нас».

– Я давал клятву не бросать людей в беде, но был наказан, когда пострадала Джемма. – Свободной рукой Бентон осторожно ощупывает бок, куда его ударил Райли. – Не представляю, что случилось с Орденом, пока я сидел в тюрьме, но детектив теперь человек, даже если был ведьмаком. Я не позволю его обидеть. – Бентон тяжело прислоняется к двери, сжимая в кулаке мобильный. – Никому, даже моим родителям.

Что бы ни говорил Бентон, Арчер до сих пор Заклинатель. И всегда будет Заклинателем, но спорить об этом я не считаю нужным.

– А как насчет меня? Я по-прежнему Стихийная Ведьма. – Опасливо тянусь к воздуху, но от долгого неиспользования намеренная магия совсем ослабла.

Бентон мешкает. Он может искренне верить в свой долг защищать Арчера, но ведь самоочевидно, как ему следует поступать с такими, как я.

– Ну?.. – настаиваю я, не дождавшись объяснения.