Этот ковен не сломить

– А в чем беда? – Я безуспешно пытаюсь сделать свои фразы такими же язвительными, как предыдущие. – Расстроен, что меня убьют твои родители, а не ты? – Голос дрожит, меня захлестывает паника. Холлы убьют нас, только сначала выжмут все соки, а уж потом прикончат.

Наконец Бентон встречает мой взгляд. Он будто не в глаза мне смотрит, а в душу. Когда парень отворачивается, чтобы уйти, вид у него невероятно грустный и одинокий.

* * *

Взгляд Бентона преследует меня до конца дня.

По крайней мере, я предполагаю, что прошел день: без часов и солнца счет времени вести невозможно. Еды не хватило. Пустой желудок урчит, а затем куковать со мной надоедает даже голоду, и он оставляет меня наедине с унылыми мыслями.

Арчер, мучающийся от боли еще сильнее, чем накануне, пытается реанимировать мою магическую силу. Мы строим планы побега. Агент объясняет, как сохранить ощущение собственного «я», но перед внутренним взором маячит лицо Бентона. Ему впору радоваться, что меня поймали и скоро убьют, однако…

Однако.

Каждый раз услышав, как где-то в здании хлопает дверь, я жду возвращения Охотников. Жду мистера Холла с его холодным взглядом и блестящей серебряной зажигалкой. Вот-вот сюда заявятся Охотники, чтобы взять кровь и начать опыты… Как ни странно, в коридоре царит тишина.

Вероятно, в центре внимания Охотников уже не мы. За нами никто не приходит.

Голод накатывает и по какой-то причине пропадает как минимум трижды.

А потом возвращается Бентон.

Он снова приносит поднос с едой. На этот раз лицо Бентона напоминает бесстрастную маску изо льда и гипса.

Бентон проталкивает поднос в оконце в самом низу двери и уходит, не сказав ни слова. Я кормлю Арчера (от боли он даже ложку держать не может), доедаю остатки пищи и сворачиваюсь клубком в углу камеры. Пытаюсь дотянуться до магической силы – снова, снова и снова – пока по телу не растекается боль, увлекая меня в пучину забытья.

От беспокойного сна пробуждает звон металла. Испуганная звуком, я вздрагиваю и стукаюсь локтем о стену.

– Ну и что тут у нас? – Голос кажется знакомым, но почему, сразу не вспоминается.

Заставляю себя сесть и щурюсь, пока не удается разглядеть силуэты пришедших. У меня сердце замирает.

Райли.

Бывший парень Морган держит ломик и стучит по прутьям камеры.

– Ой, прости, я тебя разбудил? – Райли ухмыляется, и я замечаю у парня синяк под глазом. И на подбородке тоже. И стоит он как-то осторожно, будто на теле есть еще травмы, скрытые одеждой.

Ковен ему раны не наносил. Неужели старшие Охотники постарались?

– Как ты здесь оказался? – Я поднимаюсь, ноги затекли так, что стоять больно. – Ты же был в камере – за барьером.

Райли пожимает плечами и оглядывается. В поле зрения появляется другой парень. Вроде бы его зовут Уэс. У него рассечена губа, в кулаке зажата массивная связка ключей. Свободной рукой Райли обнимает напарника за плечи.

– Чудное зрелище, правда? – спрашивает он мечтательно.

– Ага, – кивает Уэс, – монстры в клетке. Есть здесь что-то правильное.

– Как вы сумели выбраться? – осведомляюсь я, игнорируя издевки. – Каким образом?

– Хочешь объяснить ей? – спрашивает Райли у своего приятеля. – Или лучше мне?

– Давай ты.

Райли стучит ломиком по железным прутьям.

– Спасибо, что дала подробнейший адрес! Сегодня утром Орден вернул меня домой. – Он поворачивается к Уэсу. – Помнишь, сколько тварей мы убили по пути из Салема? Четыре? Или пять?

– Это как минимум.

Парни гогочут, а мой мир сотрясается. Нет. Нет.

Охотники не должны были пересечь барьер. Салем защитили.

Как?.. Нет, не «как». «Как» уже совсем не важно. Важно «кто».

Кто новые жертвы Охотников? Кэл? Эллен?

Мама?

Легкие сжимаются и не пропускают в организм кислород. Я не могу дышать. Не могу…

– Ханна! – Голос Арчера едва слышен на фоне ржания Охотников.

Увы, даже присутствие детектива не в силах рассеять панику, раздирающую меня изнутри: я как моток ленты, которую рассекли в центре, – каждая нить истончилась и рвется на глазах.

Арчер поднимается на ноги и ковыляет ко мне.

– Ханна, тебе нужно дышать!

А я не могу.

Не могу, не могу, не могу.

Воздух вокруг нас становится холодным.

Ледяным.

Дикая и неприрученная магическая сила сносит крепкие стены, которые я пыталась разобрать весь последний день. Температура продолжает падать, и теперь я трясусь от озноба. Смех обрывается.

– Нам сказали, девчонка лишилась магической силы, – со страхом говорит Райли.

– Она вернулась? – с дрожью в голосе спрашивает меня Арчер.

Ресницы застывают на морозе, я обращаюсь к воздуху и качаю головой.

– Я не могу ее ни обуздать, ни контролировать.

Выругавшись, Райли бросает ломик, пока металл не прилип к коже.

– Что за черт? – Бентон появляется из-за угла, крепко обхватив себя руками. – Райли, Уэс, что вы тут делаете? Я думал, папа…

– Заткнись, Холл! – рявкает Райли, оборачивает ладонь рукавом и наклоняется за ломиком. – Уэс, отпирай дверь!

Уэс бросается выполнять приказ, но руки парня сводит от мороза. Я пытаюсь обуздать магическую силу и запереть ее в себе, но перед глазами стоит окровавленная мама. Она погибла, папа умер, и я теперь одна.

Воздух становится еще холоднее.