Этот мир-мой! [Авт. сборник]

— Мне приснился странный сон, — медленно начал Дарум. — Как будто я лежу мертвым в этой комнате, а над Паитити висит тень. Тень, которую отбрасывает свет. Свет жизни. Однако этот свет не может вернуть мне мою жизнь, поскольку умеет лишь уничтожать. Интересно, сбудется ли это видение.

Голос его стал странным, далеким, словно воспоминание о сне вновь погрузило его в видения.

— Сон был правдив, по крайней мере в том, что касается надвигающейся тени, — заметила Жанисса. — Если не остановить Паррора, всех нас ждет смерть.

— Смерть!.. — пробормотал король и можно было подумать, что из всей фразы девушки он услышал лишь это слово. — Смерть.

Рафт уловил что-то знакомое в звуке мягкого, глубокого голоса. Однажды он уже слышал его у Дарума. Если безумие охватит короля именно сейчас, в момент, когда требуется точно мыслить и решительно действовать, может произойти непоправимое.

— Паррор достигнет Пламени раньше вас, — монотонно произнес Дарум. — Это все, что я вижу. — Он опустил голову, потом вдруг закрыл лицо ладонями. — Больше я не вижу ничего, — прозвучал его сдавленный шепот. — Смерть, смерть в моем сне! Эта комната полна смерти!

Голос его стал диким, в резких словах владыки таилось безумие, и все же они звучали убедительно, словно он был уверен, что говорит правду.

— Смерть рядом со мной, — простонал он. — Слишком много смерти для одного человека. Я умру не один. Жанисса, Крэддок, Рафт! Вам не справиться с Пламенем. Вы потерпите поражение и навлечете гибель на всех нас. Так должно быть, ибо я чувствую дыхание смерти.

Рафт содрогнулся. В словах короля слышалась абсолютная уверенность. Уверенность и безумие.

— Смерть над всем Паитити! — воскликнул Дарум, поднимая вверх лицо, на котором дико блестели ничего не видящие глаза.

Неожиданно этот возглас подхватили дрожащие струны где-то за портьерой позади него. Если музыка могла выражать слова, то эта несла в себе угрозу. Ее смысл был так же ясен, как внезапный блеск обнаженного клинка.

Портьера раздвинулась, показалась закутанная в вуаль Иранн, пальцы ее нависали над еще звучащими струнами. Лишенная лица, укрытая вуалью, она выглядела как парка, готовая перерезать нить жизни Дарума.

На мгновение все замерли. Зал наполнило ощущение гибели, о которой только что вещал безумный голос Дарума. В это мгновение даже Крэддок и Рафт верили, что у них нет шансов уцелеть. Безумие короля заразило их.

То, что произошло потом, понимал только Рафт. Только он знал, что творилось в мрачной душе Иранн. Смерть нависла над Замком Доирада и всем известным ей миром — об этом сказал король, и все поверили ему. А она уже очень давно жаждала мести. Пламя могло отнять у нее месть, и потому она спешила.

Струны арфы издали последний дикий крик, а затем та же рука, что мгновение назад извлекла аккорд, откинула инструмент в сторону, так что он с громким стоном разбился об пол.

Быстро и ловко женщина метнулась к королевскому ложу. Между складок одежд показалась белая рука, молниеносно схватившая оставленный королем кинжал, а затем Иранн устремилась вперед, размахивая клинком, словно косой.

Дарум был совершенно беззащитен. Он попытался встать, уклониться от кинжала, но запутался в предательских шелках и сумел лишь изогнуть тело так, что первый удар скользнул по ребрам, оставив широкую рану. Иранн молча занесла нож для смертельного удара.

И в это мгновение ее настиг Рафт.

Он почувствовал, как в тисках его захвата тело девушки изогнулось дугой с отчаянной силой, запомнившейся ему по их первому столкновению в этом же зале. Когда закрытое вуалью лицо обратилось к нему, Рафт испугался.

Она атаковала неожиданно, с истинно кошачьей яростью, и отчаянным усилием сумела вырваться. По-прежнему с кинжалом в руке Иранн отскочила назад, искалеченное лицо повернулось к королю.

Дарум был уже на ногах и настороженно следил за девушкой. Ее шанс был упущен, и она знала об этом. Они видели, как постепенно энергия покидала ее прекрасное, окутанное серой дымкой тело. В напряженной тишине, повисшей в комнате, прозвучал ее глубокий вздох.

Потом она быстро повернулась, таща за собой одежды, похожие на полосы дыма, и по самую рукоять вонзила кинжал в свое сердце!

Все замерли, молча глядя, как она опускается на пол. В том месте, где кинжал пришпилил серую вуаль к телу, медленно расплывалось красное пятно.

Дарум обогнул Рафта и опустился на колени возле Иранн. Ладонь его потянулась к невидимому под вуалью лицу девушки, но не коснулась прозрачной сеточки.

— Иранн? — воскликнул он. — Иранн?!

Она не двигалась, а красное пятно все ширилось.

Пальцы Дарума коснулись торчащего из ее груди кинжала. Он постоял немного на коленях, гладя оружие, словно это была сама Иранн, потом ухватился за рукоять.

Вырвав клинок, разбрызгивая вокруг пурпурные капли, он нечеловечески плавным движением поднялся и встал напротив Рафта. Губы его раздвинулись, обнажая острые зубы, а в глазах вспыхнул огонь чистого безумия. Король поднял клинок, и с него на ковер широкой дугой полетели красные капли.