Этот Очень Дикий Запад отец и его сын

На одной стоянке Артём решил опробовать свои револьверы. Пострелял, понравилось. Жаль мало патронов. Настоял, чтобы сын тоже отстрелял барабан со своего револьвера. Тот старательно побабахал. Артём с удовлетворением отметил, что на лице Славки не заметил отрицательных эмоций. За их стрельбой наблюдали несколько попутчиков и один из них вдруг предложил Артёму попасть из револьвера в брошенную шляпу. Артём согласился – почему бы не попробовать? Мужик встал метрах в пяти в стороне, снял с себя шляпу, сплюснул её и подбросил, словно метательный диск. Артём выстрелил, шляпа дёрнулась. Попал значит. Подумал мгновенье и, пока шляпа не упала, выстрелил ещё. Та снова дёрнулась. Зрители восторженно закричали. Когда владелец шляпы подобрал её и показал две дырки, окружающие стали с восхищением жать Артёму руку. Было приятно.

Очередным вечером они выбрали место для стоянки недалеко от берега узенькой, всего метра на три – четыре, речушки. Берега её были покрыты неширокой полосой леса, а в этом месте имелась ровная низинка метров пятьдесят на сто, прикрытая с трёх сторон возвышенностями, а с четвёртой деревьями и рекой. Встали в низинке, разместив фургоны дугой.

Каждым вечером Артём извлекал из подствольного магазина своего ружья пять оставшихся пулевых патронов, а на их место вставлял семь обычных с крупной картечью. По утру делал всё в обратном порядке. Зачем? Сам себе толком объяснить не мог. Видимо подсознательно искал любое отвлечение от мрачных мыслей.

Ночью Артём долго не мог заснуть и, остановившимся взглядом смотря на сидящего у костерка спиной к реке и клюющего носом дежурного, думал о том, что их ждёт в ближайшем будущем. Точнее старался не думать об этом, гнал от себя эти похоронные мысли.

- Наверное я трус, раз не могу решиться обдумать как похороню сына и что сделаю с собой – сказал он себе.

Сонные лошади что-то оживились. Артём не обратил на это внимания. И тут до его заторможенного сознания дошло, что дежурный вдруг медленно завалился лицом прямо в свой небольшой костёр. А из спины его торчало оперение стрелы.

Глаза широко раскрылись, сон и хандру смахнуло рукой, сердце замолотило. Верное помповое ружьё лежало тут же под боком. Он его приподнял и лёжа, почти со скоростью пулемёта, отстрелял весь магазин в сторону реки и деревьев, откуда прилетела стрела. Заржали кони, вскочили и закричали люди, раздались первые выстрелы переселенцев. А Артём, крикнув проснувшемуся сыну, чтобы он не двигался, откатился в сторону и высадил веером барабан «Недосмита» по кустам. Не вставая с земли, стал набивать патронами Ижик, ожидая в любую секунду нападения индейцев. Но нападения всё не было. Выстрелы прекратились. Переселенцы с оружием в руках пристально вглядывались в тревожную темноту. Кто-то догадался вытащить убитого из костра, а то уже потянуло запахом палёной плоти. До утра уже никто не спал. Сжимая оружие, все находились на чеку.

С первыми лучами Солнца сообща пошли осматривать окрестности. Обнаружили только пятна подсохшей крови в той стороне, куда стрелял Артём. И больше ничего, кроме четырёх стрел, одна из которых убила охранника, другая не смертельно ранила в спину одну из лошадей Орангутанга, а ещё две просто впились в телеги. Погибший был из числа людей торговца. Артём помнил его как нескладного доходягу лет тридцати. А вот лицо не запомнил. Но теперь смотреть не хотелось – тот здорово обгорел.

Не выспавшийся и встревоженный Славка в меру своих возможностей переводил разговоры. А говорили люди, что это напали молодые индейцы, которые проверяли свою удаль и пытались вырезать путников по-тихому. Найденные стрелы переходили из рук в руки. Их осматривали и спорили:

- Это стрелы сиу.

- Нет, это были шайенны.

- Какие шайенны? Такие стрелы бывают только у кроу.

Довольно настырно голосил один парень, похожий лицом на Кларка, что он точно подстрелил индейца в промежутке между телегами. На вопрос, куда же делось тело, отвечал, что его очевидно унесли дружки нападавшего.

После скорых похорон убитого и быстрого завтрака стали собираться в путь. Вдруг к Артёму подошла взволнованная Миган и через Славку начала с возмущением ему говорить, что семейство Кларков хочет потребовать у Артёма одну лошадь, так как их раненая пока не может идти в упряжке. Артём не прочь был согласиться отдать лошадь на время. Но Миган пояснила, что у Артёма лошади более дорогие, верховые и их в повозку не впрягают. А ещё Кларки легко могут подразгрузить одну свою повозку и тянуть её оставшейся лошадью, всё равно движемся очень медленно. Или и вовсе идти рядом с повозкой пешком. Так и не решив, что ответит Кларкам, Артём пошёл седлать лошадей. И тут к ним заявилась целая делегация во главе с Орангутангом. С ходу они повели себя весьма дерзко. Младший Орангутанг, тот, который хвастался, что подстрелил индейца, полез осматривать лошадей Артёма, а старший Кларк заявил, что Артём должен дать им свою лошадь.

Артём тут же вскипел. Он им должен! Щаз, два раза! Оттолкнув от своих лошадей наглеца, он, злобно чеканя каждый звук, сказал: