Этот счастливый токсичный мир

«Точно псих!» – подумала я и стала в ужасе озираться по сторонам.

Как нарочно, поблизости не было ни единой живой души.

– Девушка, – сказал дедок. – У тебя все хорошо? Ты какая-то бледная.

– Спасибо, дедуль, нормально, – через силу улыбнулась я.

– А ты, случайно, не подскажешь, где тут парикмахерская? А то я не местный, а мне бы щетину сбрить. – Он погладил себя по голове и улыбнулся.

«По лицу и речи вроде нормальный», – подумала я, на всякий случай включив таланик, чтобы проверить.

Психов я боялась: на них не действовал гипноз. Но дедок выглядел безобидным и, на удивление, даже не вонял. Хотя от стариков его возраста обычно несло, как от общественных туалетов в Нулевке.

– Я тут бродил-бродил, ни одной подходящей вывески не увидел, – продолжил он, не дождавшись моего ответа. – Неужели тут людей даже стричь некому? Я пытался спросить у прохожих, но у вас народ не больно-то разговорчивый. Сбегают все.

«Так вот почему улица такая пустынная».

Я еще раз оглядела деда с ног до головы, и по моему лицу расплылась хищная улыбка.

– Так это вон там, дедуль! В полуподвальчике. Прямо вот этот дом! Спускайся по лестнице, там увидишь фанерную дверь. Правда, парикмахер глуховат. Так что ты покричи погромче и постучи посильнее!

– Вот спасибо! – обрадовался дедок. – Экак мне повезло! Совсем близко оказалось!

Он попрощался со мной и побежал к дому Киана, шлепая по неровной серой брусчатке босыми ногами.

Я смотрела ему вслед, продолжая ухмыляться.

«Ну держись, мизофоб несчастный. Месть моя будет страшна!»

Эйна. Интермедия

Мы с Гибисом церемонно пьем чай, сидя за детским столиком, пока наши мамы делают то же самое за большим. Вообще-то для чайных церемоний у нас есть специальная комната на первом этаже, но как-то так вышло, что почти каждый раз чаепития проходят тут, в оранжерее. Ну, это не настоящая оранжерея, конечно. Просто веранда в форме сплющенного шестиугольника, где много света, потому что три стены состоят целиком из окон. А еще тут много цветов и маленьких деревьев в горшках и даже есть фонтанчик. Из-за шума этого фонтанчика, который разделяет два стола, нам не слышен разговор взрослых, а им не слышно, о чем болтаем мы с Аликом.

Я очень стараюсь повторять за мамой, когда разливаю чай. Моя мамочка преподает искусство чайной церемонии. Но я не очень-то аккуратная, сладкие капли то и дело падают на столешницу, и на моем новом платье уже минимум три пятна. Алик явно скучает и косится на пироженки, которые пока есть рано.

– Так ты хочешь со мной дружить? – важно спрашиваю я.

– Ну хочу, – пожимает плечами Алик.

Меня злит, что он такой вялый и все время смотрит на еду, а не на меня. Он даже из вежливости не делает вид, что ему интересно это чаепитие. Он сюда пришел только потому, что его мама привела.

Наши родители подружились не так давно. Сначала подружились наши папы – они ходят в какой-то клуб любителей древности или вроде того. Папа Алика – историк, а Воглер, хоть и психолог, тоже обожает всякое старье. Ну, я это в хорошем смысле. Из-за Воглера у нас дом, похожий на дворец, а я как будто принцесса. У нас даже есть в саду лабиринт из подстриженных кубиками кустов.

Во всем городе таких «исторических зданий» всего штук пять, ну, по крайней мере, я в стольких была на нашем уровне, когда мы с мамочкой и Воглером ходили в гости к другим любителям истории. Чаще всего мы ходим к Гибисам – это семья Алика – и к Синаденам. У них тоже есть сын примерно нашего возраста. Его зовут Эви, он симпатичный и веселый, но я с ним дружить не буду. Потому что как только он меня увидел, то сказал, что полюбил с первого взгляда и теперь я его дама сердца, и мы весь вечер играли, как будто я принцесса, а он мой принц. Мы даже поцеловались за шторкой! А потом я узнала, что ему нравятся все подряд девочки и он с каждой так играет. Алику пока никто не нравится, так что я твердо решила стать его дамой сердца. Но его сердце, по-моему, давно превратилось в желудок.

– Ну, раз хочешь, расскажи мне свой главный секретик, – требую я.

– Не могу, – говорит Алик. – Эта тайна только моя.

Приходится использовать свое главное оружие:

– Тогда я заплачу! Заплачу и скажу, что это ты меня обидел!

Алик выглядит очень красиво в этом своем отглаженном костюмчике и с зачесанными назад волосами. Он даже симпатичнее Эви, если честно. И симпатичнее всех мальчиков в нашей школе. И поэтому меня так злит, что он не восхищается мной – самой миленькой из девочек. И поэтому так хочется его уколоть. И я точно знаю, куда надо колоть. Алику не нравится ни этот его костюмчик, ни наше чаепитие, но он все терпит ради своей мамочки. Он очень сильно боится ее расстроить.

Его лицо на секунду, и правда, становится испуганным, но он быстро говорит:

– Тогда я попрошу, чтобы нас повели в полицейский участок и проверили на детекторе лжи. Это такая штука, которая показывает, врешь ты или нет. Или пускай нас послушает судья. У него таланик работает как полиграф, ты знала? Он сразу поймет, правду ты говоришь или нет.