Этот счастливый токсичный мир

– Финард, – повторил я, понизив голос. – Я только что с дороги, очень устал и хочу есть. Если ты немедленно не выйдешь оттуда, я вытащу тебя силой.

– Вы н-не посмеете. Вы н-не заставите меня этим заниматься.

«Так, если я сейчас не поем и не найду таблетку от головной боли, то точно кого-нибудь убью».

Я по звукам определил, на каком уровне находится голова Финарда, пробил рукой дверцу над его макушкой, выдрал с мясом хлипкий замок и убрал последний деревянный щит, за которым Топольски прятался от внешнего мира.

Выглядел гений токсикологии еще хуже, чем в тот раз, когда мы притащили его к Эйне после попытки самоубийства. Из глубин шкафа на меня взирало зареванное лохматое нечто с зеленым зайцем в руках и парой щепок в прилизанной воском шевелюре. Нынешний Финард был абсолютно не похож на мрачного парня с нервной жестикуляцией, который рассказывал нам с информационных щитов о своих новых антидотах. Сейчас передо мной сидел испуганный ребенок. И что-то во мне перевернулось от этого зрелища. От осознания, что все мы становимся равны перед богами в конце жизни, когда теряем память и навыки и постепенно превращаемся в младенцев в телах стариков.

– У-р-р-р-р, – напомнил мой желудок.

Я сразу снова стал беспощадным.

– Вылезай, Финард, иначе я достану тебя сам. И в столовую тоже сам отнесу. Думаю, теперь ты в этом не сомневаешься. – Я кивнул на продырявленную дверь.

Топольски судорожно сглотнул слезы и только сильнее стиснул зайца, отползая в темноту за вешалками.

– Эй-эй, притормози! – Дед отпихнул меня своим костлявым боком и стал вытирать Финарду нос и глаза подолом своей футболки. – Мы тут и сами справимся.

Он стал суетиться, отряхивать Топольски от пыли, похлопывать по спине, уговаривать. Колючий комок у меня в груди начал расти с бешеной скоростью. Я был уверен, что Максий стал кем-то вроде нелюдимого отшельника, когда отказался от семьи. Но прямо сейчас он вел себя так, будто Финард был его родным внуком. А мне приходилось за этим наблюдать, осознавая, насколько я для него чужой. На мою правую руку, кажется, сошел ледник, и я не скоро ее освобожу.

Я потеснил деда и попытался вытащить Финарда сам.

– Н-нет! Я не в-выйду! Вы не заставите меня! Я откаазываюсь! – Он брыкался, как трехлетний я при попытках мамы засунуть меня в ванную после того, как я чудесно поплескался в садовой луже.

– А ну, прекрати! – упорно мешал мне дед. – Он сам выйдет, когда захочет! Нельзя так травмировать людей!

«Кто бы говорил! Главная травма моего детства».

Наконец я догадался выдернуть игрушку из рук Топольски, он подался за ней и почти кубарем выкатился из шкафа.

– Д-доктор Пухи! Отдайте!

В глазах Финарда вместе со слезами плескалось столько ужаса, словно заяц был живой и я собирался расчленить его у всех на глазах.

– Живо отдай! – повис на мне дед. – Я категорически против вещизма, но прямо сейчас нельзя отбирать у него эту игрушку! Отдай немедленно!

– Хочешь его вернуть, идем в столовую, – сказал я Финарду, держа зайца над головой, пока дед бросался на меня, как древний воин на амбразуру. – А иначе я его выброшу.

У Финарда задрожали губы, он весь затрясся. Вот теперь я, и правда, почувствовал себя чудовищем.

– Бог Раций, не дай мне свихнуться раньше времени из-за этой работы!

Я сунул игрушку Топольски, схватил его за руку и поволок за собой в коридор, мысленно прикидывая в уме план здания и путь к столовой. Максий встал в дверном проеме. Худой, с руками и ногами толщиной с проволочку, он был как растопырившая лапки водомерка.

– Ты что, не видишь, мальчонке плохо? Куда ты его потащил? Дай ему хотя бы в себя прийти! Умыться! Переодеться!

Наши взгляды – пламя и лед – встретились с шипением.

– На завтрак, а потом в лабораторию, – сказал я, угрожающе нависая над Максием. – Я должен следить за тем, чтобы он не отлынивал на своей отработке. Иначе моя будет провалена, а я тут задерживаться не собираюсь.

– Ни за что! – заверещал Финард, вырываясь. – Вы меня н-не заставите! Я не б-буду убивать людей!

Я невольно выпустил руку Топольски. Двигаясь по инерции, он налетел на стул позади себя и чуть не упал через него. Рухнул в итоге на кровать, прижимая к себе зайца и судорожно дыша. Дед выпучился на него.

– Что это ты такое говоришь?

– Они уб-бивают людей, – еле слышно проговорил Финард. – Я вчера… Я вчера… Уб-бил человека… я… я… Мне сказали сделать и-инъекцию… Я н-не знал, что в шприце! Я д-думал, это проверенный препарат.

В комнате повисла такая тишина, что я услышал, как ходят мои желваки.

– Святые деревья! – прошептал побледневший дед. – Так вот что вчера случилось? Так вот какие тут эксперименты проводят… То-то я не мог никого допроситься о подробностях… Все только глаза отводили. И труповозка…

Финард резко кивнул, как будто клюнул головой воздух. Пальцы его сильно дрожали. Дед молча подошел и прижал его к себе, ошарашенно бормоча:

– Великая Вита, что ж тут такое творится?

– Твою чешую! Да сколько можно?

Я схватил Финарда, закинул на плечо и потащил в столовую.