Этот свет

– Спасибо, кадет, – сказал тот сквозь зубы, принимая тряпки.

– Пожалуйста. Ты кастелян?

– А что, не видно? – ворчливо ответил гость. – Проклом меня зовут. А ты, значит, новенький кадет Фриц? – Ален кивнул. – Эх, бывали времена, когда и я летал в небесах с арбалетом подмышкой… Сколько ребер повынимал – страсть!

– Ты ветеран? – вежливо поинтересовался Берг. Упоминать о том, что предыдущий жилец считал его геронтофилом, он предусмотрительно не стал – вдруг это слово означает что-то не очень хорошее?

– А то, – важно кивнул Прокл. – Почитай, уже лет триста живу. И сам забыл, сколько точно. Ну, получи бельишко. – Он стал скидывать на кровать свою ношу, отделяя от нее детали, все как одна одинакового грязно-серого цвета. – Простыня, пододеяльник, полотенце.

– А это зачем?

– Кровь вытирать, если порежешься. Вот сейчас, например, у тебя вся рожа в синих потеках. Так и будешь ходить, кабальеро?

Берг пожал плечами.

– За лестницей есть умывальня. Метод такой: смачиваешь полотенце в воде и протираешь физиономию. Не вздумай на занятия грязным пойти, враз выгонят. Ясно?

– Расскажи про занятия, – обрадовался новорожденный. – Где можно узнать расписание?

– В лектории, где же еще, – резонно ответил Прокл. Ему явно хотелось поговорить еще, но часы, на которые он взглянул, призывали его к каким-то другим делам – видимо, к исполнению служебных обязанностей.

– Постой! – вскричал Берг, чуть не хватая его за рукав. – Я прочитал памятку кадету, там говорится о вахтере, кастеляне и водоносе. И еще слово “проч.” написано. Что это значит?

Лицо Прокла неожиданно посерело, приобретя цвет его простыней. Он вздрогнул всем телом, так что вновь ударился головой, но на этот раз об дверь, покачнулся и буквально вывалился наружу, чуть не упав.

– Что с тобой? – поразился Ален. – Тебе дурно?

– Мне хорошо! – крикнул кастелян, стремительно удаляясь по коридору. – Береги имущество!

– Скажи хотя бы, какой установлен срок!

Но старик, похоже, не услышал последних слов Алена. Несмотря на преклонный возраст, он исчез за углом удивительно быстро. “Какой странный человек”, – подумал Берг, закрываясь в комнате. Изрядно помучившись, он упорядочил выданное ему постельное белье, отодвинулся от кровати и критически осмотрел ее под разными углами зрения. Придраться вроде было не к чему.

Однако и портить красоту не хотелось, поэтому Берг, хмуро покосившись на памятку с обидным высказыванием на обороте, вышел наружу с полотенцем в руке. Там по-прежнему никого не было, и ему стало казаться, что он живет один на целом этаже: видимо, зрелые кадеты предпочитают селиться пониже – все-таки проще добираться домой.

Помахивая дырявой тряпкой, бережно хранившей следы чужой крови, он бодро двинулся на поиски умывальни.

– Фриц! – загнанно, почти испуганно крикнул кто-то снизу, когда он уже почти миновал лестничный пролет. – Постой, Фриц!

К счастью, Берг вовремя вспомнил, что теперь это его имя.

Он посмотрел в щель между перилами и увидел задранное ввысь лицо водоноса; оно сморщилось больше обычного и имело самый униженный вид. Ален чуть не рассмеялся, но лишь сдержанно фыркнул.

– Что тебе нужно… Шамиль?

– Помоги, пожалуйста, мне донести ведро до умывальни.

– Я не должен этим заниматься, – подумав, заметил Ален. В памятке не было ни слова о содействии обслуживающему персоналу в отправлении его служебных обязанностей.

– Все так говорят, – горько сказал старик и вздохнул так оглушительно, что по пролету заметалось эхо. С кряхтением он стал взбираться по ступеням, медленно переставляя ноги.

При виде этой картины что-то чужеродное возникло в сознании Берга, какая-то смутная картинка-образ – группа людей, волочащих вверх нечто громоздкое и угловатое. Оно мелодично позвякивает при тряске и норовит выскользнуть из потных ладоней, а люди, подбадривая себя такими же звуками, как Шамиль, мелкими шагами тащат предмет вверх. Ален почти реально почувствовал боль в суставах и страх выпустить свою часть ноши.

Он и сам не понял, в какой момент, перепрыгивая через ступеньку, спустился и перехватил у старика ручку ведра.

– Спасибо, сынок, – с неподдельным удивлением пробормотал Шамиль.

– Все равно мне нужно умыться, – пояснил Ален.

На верхней площадке он постоял, дожидаясь старика, затем пошел вслед за ним. В этой части коридора имелась только одна дверь, а за ней – почти такая же комната, как и отведенная Бергу, только вместо паркета пол составляли каменные плитки. Неопрятные влажные потеки лезли под ноги, принуждая выбирать место, куда поставить подошву.

– Видишь чан? – воодушевленный подмогой, спросил Шамиль.

Держась свободной рукой за ржавый поручень, Ален вскарабкался по узким ступеням, вплавленным в бок огромной бочки. Он не мог представить себе старика, проделывающего этот опасный путь. Поток воды из перевернутого ведра загрохотал где-то в самой глубине чана – тот, похоже, был почти пуст.

– Редко добираешься сюда? – поинтересовался кадет.