Этот свет

– Высоко. Да и живет тут только несколько человек, все молодежь. Полить тебе на полотенце? – Он повернул рычаг и пустил на подставленную Бергом тряпку хилую струйку влаги. – Раньше, бывало, полная Обитель народу была, не то что сейчас. А кадеты, как постарше становятся да осмотрятся, все пониже переезжают, комнат много пустых.

– Что же случилось, мистер?

Ален протер лицо и вопросительно повернулся к старику.

– Сойдет, – сказал тот и вдогонку удалил последнее пятнышко из-под носа новорожденного. – Спасибо, что помог старику. – Шамиль подхватил ведро и засеменил прочь.

– Эй, постой-ка. – Берг догнал его и простроился сбоку. – Почему людей в Обители стало меньше?

– Я ошибся, – сухо пробормотал водонос. – Я уже старый, вижу плохо. Вот и мерещатся всякие глупости. Ты лучше сходи в лекторий, расписание узнай.

Он оттолкнул Берга сухим, но неожиданно жилистым и сильным локтем и проскочил мимо него на лестницу, оставив юного кадета в полном недоумении и растерянности. Старик уже успел сбежать на целый пролет, когда Ален очнулся и подал голос:

– Сколько персонала в Обители?

Ведро вдруг выпало из старческой руки и покатилось по ступеням, производя унылый грохот. Не оглядываясь, Шамиль с приглушенными ругательствами побежал вслед за ним, странно пригнув голову и успевая мелко и как-то судорожно оглядываться по сторонам, хотя справа от него была стена, а слева – перила.

“Хороший я придумал вопрос”, – гордо подумал Берг и направился в свою комнату, чтобы забросить в шкаф заметно посиневшее полотенце. Он и в самом собирался посетить лекторий – не торчать же в безвестности, среди полной тишины Обители. Куда, в самом деле, подевалась целая толпа кадетов, среди которых был и проклятый Макс? Обида и злость вновь овладели Бергом, когда он вспомнил оба случая свирепого натиска со стороны летуна – и на трибуне, и в Обители. Мышцы сами собой напряглись и потеплели, а пальцы рук сжались в кулаки. “Ну, ты у меня припомнишь!” – сумбурно и беспредметно подумал он, заметно утешаясь другим воспоминанием – о закаченных глазах валящегося на мостовую врага и спасении Бранчика.

Второй этаж здания полнился далекими шумами – вероятно, некоторые кадеты собрались вместе и предавались отдыху. Из умывальни выскочил обнаженный по пояс парень с посиневшими запястьями, крылья которого влажно волочились по полу, оставляя за собой блестящие полоски.

– Ага! – непонятно вскричал он и пощупал Алена, будто сомневался в его существовании. – Ну, будем знакомы. Я Герман, а ты Фриц, кажется?

– Угу.

– Что же ты не дал ему сдачи? Вон как напал на тебя, а ты и скорчился, будто и не кадет вовсе.

– Он старше, – пробормотал Берг.

– Ну и что? Ты учти, малыш, – покровительственно сказал Герман, – здесь никто скидку на возраст не делает. Ты имел полное право защищаться, тем более что он обознался. Да и вообще этот Макс – психопат, по-моему!

– Да, конечно, синьор, – осторожно проговорил юный кадет. – Я буду знать.

– Ну, присмотрись пока, что да как. – Герман вдруг подмигнул ему и потрепал по плечу, рассеяв с крыльев несколько крупных капель. – А мне на свидание пора. Если будут проблемы, заходи в гости, помогу. – Он кивнул на ближайшую к лестнице дверь. – Ты Макса не бойся, он хоть и наглый, а слабак, только с малышами и дерзкий.

– Хорошо, – улыбнулся Ален. – Здесь есть девушки?

– Эй, а тебе не рано? – рассмеялся Герман. – Не успел родиться, а уже сексом интересуешься.

Берг хотел похвастаться свои первым кладбищенским опытом с Викой, но осекся и вместо этого смущенно улыбнулся.

На первом этаже он опять притормозил, прислушиваясь, однако долго так стоять ему не позволил громкий голос Наташи, которая высунулась из-за своего барьера и жгуче вскричала:

– Как устроился, Фриц? Прокл уже был у тебя?

– Спасибо, хорошо. Он принес мне белье.

Берг ненадолго задержался возле вахтера, чтобы не выглядеть невежей, хоть и опасался расспросов – что, мол, случилось и почему Макс повел себя так агрессивно? Понятно, сидеть так у входа и провожать взглядом спины кадетов – занятие не слишком веселое, вот и приходится приставать ко всем с разговорами, чтобы скрасить дежурство.

– А часы? – не унималась она. – Ходят?

– Конечно, фройлен.

“Спросить ее про персонал или нет?” – Ален заколебался, не желая сразу поссориться с Наташей. Это было бы жестоко, ведь убежать, как кастелян, ей некуда, и увильнуть от ответа ей будет непросто. Поэтому он промолчал и быстро вышел из дома.

Светлая полоска под крышей лектория стала чуть-чуть тоньше: солнце еще ниже опустилось к горизонту, добавив резкости теням и прохлады – воздуху. Сгорбленная фигура Шамиля вдалеке равномерно двигалась, выкачивая из-под камней воду; кроме нее, в поле зрения имелись и другие люди.