Этот волшебник — Новый год!

— Чертовски неприятно видеть, как вы отказываете себе в радостях праздника…

— Вы кто — помощник Санта-Клауса по связям с общественностью?

Он не разозлился, хотя она не сомневалась, что так и будет.

— Вам нравится быть циничной?

Аманда не смела поднять на него глаза.

— Нет.

Носком ботинка она собрала в кучку упавшие с елки блестки.

— Так что же произошло? Не поделили подарки?

Аманда сощурила глаза — если бы только она могла отделаться от воспоминаний!.. Керк был так близок к истине, что ее охватило знакомое омерзительное чувство — как тогда, когда открылся обман Трентона. Виды, звуки, запахи Рождества вновь оживляли притупившуюся боль, и это повторялось из года в год.

— Аманда? С вами все в порядке? Нет, не совсем. — Он сам ответил на свой вопрос. — Пойдемте со мной. — Он взял ее за локоть, но Аманда резко отдернула руку.

— Со мной все в порядке!

— Ничего подобного. Вы очень побледнели.

Керк увлек ее прочь от суеты, царившей возле Санта-Клауса, и подвел к ближайшей скамейке.

— Со мной все в порядке, — продолжала настаивать Аманда, но все же села.

Они смотрели на домик Санта-Клауса, и Керк ни на секунду не выпускал дочь из поля зрения. Наслаждаясь вниманием публики, Вирджиния, освещенная ярким светом юпитеров, весело болтала с Санта-Клаусом.

— Пожалуйста, извините меня, — нарушил Керк неловкое молчание, — я думал, что ваш брак распался уже давно.

— Так оно и есть, — вздохнув, Аманда положила голову на спинку скамейки, — но я не могу преодолеть горечь и обиду. Прошло уже девять лет, но каждое Рождество я все переживаю заново.

— Вы еще любите его?

— Трентона? — Она скептически взглянула на Керка. — Вряд ли. А что?

Жесткие складки вокруг его рта разгладились. Он задвигался, усаживаясь поудобнее.

— Просто поинтересовался.

— Хватит расспросов.

— Значит, вы сами расскажете мне все?

Аманда заколебалась:

— Я стараюсь не вспоминать о прошлом, ибо выгляжу в той истории, что со мной приключилась, глупой и наивной.

А что, если, рассказав ему все, она навсегда избавится от ставших привычными ежегодных приступов отчаяния?

— Не исключено, что за девять лет воспоминания, которыми вы себя мучаете, исказились.

Нет, это было не так: она помнила все — мысли, чувства, слова лжи, каждую мелочь…

— Я нашла квитанцию от очень дорогих женских часов и решила, что это, конечно же, рождественский подарок Трентона мне. Сумма была невероятной, я тогда не могла покупать ему столь же дорогие подарки. Я почувствовала неловкость, мое сердце переполнилось любовью к нему. — Она рассказывала об этом тихим, монотонным голосом, в который раз обвиняя себя.

— Сколько вам было лет? — прервал ее Керк.

Она пожала плечами.

— Двадцать… двадцать один.

— Вы были молоды.

— Я была достаточно взрослая, чтобы во всем разобраться.

— О, не будьте столь строги к себе.

Аманда усмехнулась: он старался приободрить ее.

— Я уже работала на двух работах, но, чтобы купить ему лучший подарок, пожалуй, взялась бы еще за одну.

— А где работал Трентон?

— Он учился на юридическом факультете.

— А!

Аманда вздрогнула. Вот оно — хорошо знакомое восклицание, обычно вырывающееся у людей, которым конец истории уже ясен. Что ж, ранние браки нередко распадаются, ничего с этим не поделаешь. Только вот Аманда никак не думала, что такое может случиться с ней.

— Продолжайте, — настойчиво попросил он.

— Остальное вы знаете. — Аманда глубоко вздохнула и попыталась встать.

Керк удержал ее, положив свою руку на ее.

— Расскажите мне все.

Ей не хотелось делать это, но его мягкий тон растопил ее холодное отчуждение. Еще никому и никогда она не рассказывала все до конца.

Пальцы Керка переплелись с ее пальцами, и Аманда ощутила его молчаливую поддержку.

— Я… я тоже купила ему часы, — начала она. — Это была прямо какая-то романтическая история: ну, знаете, усталая жена, возвращаясь с работы, видит в витрине ювелирного магазина красивые мужские часы и потом отчаянно копит на них деньги, надеясь, что никто не опередит ее и не купит их прежде. — Аманда искоса взглянула на Керка. — В общем, вспомните любой сентиментальный фильм на рождественскую тему, и вам сразу станет все ясно.

Керк стряхнул искусственный снег с ее рукава.

— Не мучайте себя так, не то вы рискуете никогда не избавиться от печальных воспоминаний.

— Но это-то в любом случае останется со мной.

Он засмеялся.

— А что произошло? Ему не понравились часы?

— Нет, они ему очень понравились: он говорил, что такая вещь совершенно необходима юристу, и постоянно любовался ими, благодарил меня. В общем, разыграл неплохое представление.

— А ваши часы?

Аманда нервно сглотнула.

— Весь праздник я ждала — вот сейчас он порадует меня подарком.

— Постойте, — Керк вздрогнул, — вы с такой горечью рассказываете… я не могу этого вынести.

— Я же предупреждала вас. — Она делилась с ним своими ужасными воспоминаниями, а он шутил.

Увы, ее история действительно напоминала сюжет посредственной мелодрамы и, пожалуй, мало походила на трагедию… на кошмар, который по ее собственной прихоти преследовал ее все эти годы.

— И как же закончилась эта горестная история?