Ева

Он не замечал, но по его щекам текли слёзы. В первый раз я видела плачущего мужчину и это было…неловко. Это было неправильно, он не должен был плакать, я не должна была этого видеть. Я чувствовала себя сильнее и старше его. Я испытывала жалость. Ещё больше захотелось уйти, не отвечать сейчас, просто взять паузу и не думать, а лучше почитать книгу, забыть обо всём, что было сделано и сказано за этот час. Чтобы поскорее покончить с этим, я взяла лицо Нила в ладони, посмотрела в глаза.

– Я люблю тебя. – именно тогда я впервые произнесла эту фразу неискренне и невидимые сети лжи опутали меня с ног до головы.

– Ты всё ещё моя девушка?

– Да. Конечно. А теперь пойдём. Мне пора возвращаться.

***

Наверное, что-то было у меня в лице, когда я вошла в лавку, потому что Голд посмотрел на меня пристально, прищурив глаза, но ничего не сказал. Я села читать «Ярмарку тщеславия». Эта книга раньше всегда нравилась мне, но сейчас я просто какое-то время тупо смотрела в страницу, а потом переворачивала её. Голд кидал взгляды в мою сторону и молчал. Не знаю, сколько прошло времени, когда он поставил стул перед моим креслом. Нехотя я подняла на него глаза. Если он скажет про Нила что-то плохое, я закричу. Но Голд кивнул на «Ярмарку».

– Быть может, и какая-нибудь наша милая читательница наряжает осла во всю пышность и блеск своего воображения, восхищаясь его тупоумием, как мужественной простотой, преклоняясь перед его себялюбием, как перед мужественной гордостью, усматривая в его глупости величественную важность?19

– Если бы мы знали, что думают о нас наши близкие друзья и дорогие родственники, жизнь потеряла бы всякое очарование и мы всё время пребывали бы в невыносимом унынии и страхе.20

Он шутливо поднял руки: – Туше.

Мы помолчали.

– Знаешь, можно ведь не дочитывать.

– Но я же сама выбрала эту книгу.

– И всё равно ты имеешь право оставить её в любой момент.

– Я так любила её раньше.

– Ты изменилась, а книга осталась прежней. Так бывает.

– Но книга…книга может решить, что я её предала.

– Настоящая книга тебя всегда простит.

– Но если в этой книге мои мечты!

– Мечты всегда хороши, пока не посмотришь на них вблизи.

Я вдруг вся покрылась мурашками.

– Это тоже книга?

– Нет, это жизнь.

Голд потянул Теккерея у меня из рук. Я отпустила.

– Ева, ты должна сказать младшему Нолану, что хочешь с ним расстаться.

Краткий миг возбуждения от спора прошёл и на меня снова навалилась апатия. Всё было слишком сложно, я не хотела этого понимать. Каждый знал, как мне надо поступать. Скажи Нолану, что хочешь расстаться. Через секунду после того, как пообещала его ждать? Неужели он не понимает, что это невозможно? Я мечтала, чтобы меня оставили в покое. Я соврала Голду, как недавно Нилу, согласилась, лишь бы он отстал.

– Хорошо. Я скажу.

– Нужно сказать до его отъезда. Я знаю, это больно и страшно, а ты не из тех, кто любит встречать неприятности лицом к лицу, но ты должна. Это важно. Понимаешь?

– Да. Я скажу.

Голд приподнял меня за подбородок и долго смотрел в глаза, как будто выискивая доказательства того, что я вру. Потом поднялся.

– Хорошо. Давайте попробуем и посмотрим, что получится. А сейчас я отправлю тебя домой.

– Отправите? В тыквенной карете?

– Не совсем. Скорее, на тыквенном ковре-самолёте.

Он вышел на крыльцо и громко позвал Лукаса, курившего у дверей бара.

– Эй ты, Рыжий! Подойди.

Лукас бросил окурок и затоптал его, потом неспешной походкой перешёл через дорогу и протянул Голду руку.

– Рад видеть вас в добром здравии, мастер Румпельштильцхен. Хотите предложить мне книжечку? Но, признаюсь сразу, денег у меня нет, талант я растратил, смех не продам, а душу мою вы и сами не захотите.

Голд одобрительно хмыкнул.

– А ты, как я вижу, так за словом в карман и не лезешь. Всё такой же наглец.

Лукас отвесил шутливый поклон.

– Стараюсь вам нравиться, Роберт. Никогда не знаешь, когда понадобится благословение чернокнижника. Что угодно сейчас? Может, сигаретку? -Он протянул Голду пачку, но тот покачал головой.

– Ева, иди сюда.

Я нехотя поднялась. Надежда, что про меня забудут, не оправдалась. Локи заметил меня, оглядел с ног до головы и изумлённо присвистнул.

– Что это с тобой, кудряшка? Ты вся какая-то не такая. Как будто в паутине.

Я промолчала, но Голд ответил за меня.

– Ты чертовски проницателен для рыжего. В паутине и есть. Надо сдуть. Довези её домой и без шуточек. Понятно?

– Что ж тут непонятного. – голос Локи стал серьёзным. – Довезу с ветерком в лучшем виде. Пойдём, детка.

Мы перешли через дорогу, остановились у мотоцикла. Лукас зашёл в бар и вернулся со вторым шлемом.

– Надевай.

Он помог сесть мне, сам сел впереди.

– Держись за меня крепко. Прижмись к спине.

Я обхватила его руками за талию, но прижиматься не стала. Лукас никак это не прокомментировал, плавно выжал сцепление, переключил на первую передачу, прибавив газ, медленно отпустил и мы рванули вперёд.