Ева

Внезапно стало невозможным сделать вдох.

Забавно, но в первую очередь я подумала, что что-то с мамой. Ее не было за завтраком, и первая моя мысль была о ней.

Мечась взглядом от Голда к Локи, я жалобно пискнула:

– Мама?

Локи отчаянно замотал головой:

– Нет, нет, Ева, клянусь, твоя мама жива и здорова, Роберт, да скажите же ей!

– Элена в порядке, – подтвердил Голд, сделав еле слышное ударение на слове «Элена».

– А кто тогда не в порядке? – голова кружилась, и я облокотилась на стол.

– Ева, послушай, – начали они оба, а потом замолчали.

«Сейчас закричу» подумала я и тут раздался звонок.

Мы дружно вздрогнули и посмотрели на телефон. Он зазвонил еще раз и Голд шагнул и снял трубку. Локи подошел и обнял меня за плечи.

«Он всегда так делает, когда хочет меня защитить»

– Голд у телефона. Да, здесь. Когда? Я понял. Да, я скажу. Хорошо.

Когда он закончил разговор и посмотрел на меня, в его глазах было такое глубокое сострадание, что мне захотелось остановить, обернуть вспять это мгновение, не дать Голду сказать то, что он собирается.

Я шагнула назад, но Лукас держал меня.

– Нет.

– Ева.

– Не говорите.

– Ева, Фрэн умерла.

Облегчение было таким сильным, что я рассмеялась.

– Нет, конечно же, нет. Это невозможно.

– Ева, звонил твой отец из больницы. Фрэн стало плохо вчера ночью и врачи почти сутки боролись за ее жизнь, но не смогли спасти.

– Нет, мистер Голд, вы что-то перепутали. Я дала ей книгу. Книга ее спасет. Наверное, папа сказал, что ребенок Фрэн умер.

Локи с такой силой давил на мои плечи, что мне стало неприятно.

– Лукас, отпусти меня! – я вывернулась из его рук.

– Ева, мы понимаем, как тебе сейчас больно…

– Мне не больно – перебила я. – С чего мне должно быть больно? Я дала Фрэн книгу, Фрэн книгу прочитала: с ней все будет хорошо. Вы поэтому молчали? Надо было сразу мне сказать, и я бы вам объяснила, что волноваться не о чем.

Я села в свое кресло и взяла из вазочки сухарик. Все-таки они ужасно вкусные!

Локи с ужасом взглянул на Голда.

– Такое бывает, – кивнул он. – Я уже видел такое. Сильный шок.

– И что нам делать?

– И нечего говорить обо мне так, как будто я мебель. Я скажу вам, что надо делать. Мы сейчас поедем к Фрэн в больницу – ей наверняка нужна наша поддержка, если она потеряла ребенка.

– Ева, я не думаю, что это хорошая…– начал было Лукас, но Голд остановил его взглядом.

– Да, поедем в больницу. Пойдем.

Мы сели в машину Голда. Я села на пассажирское сиденье, Лукас рядом. Он хотел меня обнять, но я не разрешила и отодвинулась. Опустив глаза, я посмотрела на свои руки – они дрожали. Я прижала руки к коленям, чтобы Лукас не заметил. На большом пальце левой руки облез лак – утром я торопилась и не дала первому слою просохнуть как следует. Я поддела трещинку, и она шелухой слезла с ногтя – очень красиво. Я стала ковырять другие ногти – и лак падал с моих ногтей, как гибкие темные пластинки.

«Это все из-за того, что я накрасила ногти черным лаком»

– Мое платье. Я не могу ехать к Фрэн в черном платье.

– Что не так с твоим платьем?

– Это черное платье. Черный – цвет траура. Мы должны заехать к нам домой, чтобы я переоделась.

– Ева, послушай, но это же бессмысленно…

– Я должна переодеться!

– Роберт. Я думаю, мы вполне можем заехать к ней домой и сменить чертово платье. – тон Локи ясно говорил, что теперь-то уж все равно, но я не обратила на него внимания.

Голд повернул машину.

Голубое платье так и лежало на кровати, где я его оставила. Я быстро переоделась и вдруг словила свое отражение в зеркале. Застывшее белое лицо и дикие, испуганные, полубезумные глаза. Воля вдруг покинула меня, и я застыла, не в силах сделать хоть шаг. Наверное, я так стояла долго, потому что Лукас ворвался в комнату так, как будто думал, что я тут режу вены. Увидев, что я цела, он с шумом выдохнул и сжал меня в объятиях.

– Ева, я испугался.

Мне не нравилось, что он меня обнимает. Сразу хотелось плакать и кричать, поэтому я аккуратно высвободилась из его рук.

– Я готова. Можем ехать.

До больницы добрались быстро. Я побежала вперед, оставив мужчин позади.

У нас маленький город и маленькая больница. В холле толпилась куча знакомых – но я сразу заметила высокую фигуру отца и бросилась к нему.

– Папа!

Он обнял меня, а потом обратился к подошедшему следом Лукасу:

– Почему ты ее сюда привез?

Я не дала Лукасу ответить.

– Папа! Они говорят, что Фрэн умерла. Скажи, что это неправда! Скажи, что они ошиблись!

Взгляд отца сразу стал растерянным.

– Вот поэтому, мистер Райан.

– Ева. Ева, пошли отойдем. – Он увлек меня от толпы к окну.

– Ева. Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Фрэн была твоей подругой, и ты любила ее, и мне хотелось бы, чтобы все, что сейчас происходит, было неправдой, но милая…

– Я хочу ее увидеть.

– Что?

– Покажи мне ее.

– Нет.

– Да.

– Нет. Ее… ее увезли.

– Покажи мне ее! – я не замечала, что кричу, не замечала, что на нас оборачиваются.

– Даже не думай, что я пущу тебя смотреть на мертвую Фрэн!

– Потому что она не умерла! Ты врешь мне! – я оттолкнула папу. – Ты все перепутал. Мне нужен Ник, он скажет мне правду. – я нашла глазами Мэри Нолан и побежала к ней.