Ева

– Славная ночка! – заметил Михей. – Я вот на Земле совсем не ценил красоты этой. Всю жизнь под ноги глядел. И вот сейчас смотрю это небо и понимаю, что даже не помню, как наш небосвод выглядит.

– А я помню. Оно мне больше нравится. Чёрное, звёздное, холодное, но в то же время романтичное. А это – красивое конечно, но какое-то неестественное, как картинка из фантастического фильма, – Саша погладил фотографию в нагрудном кармане, но доставать не стал.

– Как её зовут?

– Кого?

– Ты знаешь!

– Варя, – трепетно ответил Саша.

– Счастливый, тебя хоть кто-то ждёт. Я же никому там не нужен.

– Счастливый? – с тяжёлой ухмылкой воскликнул Саша. – Она знать меня не хочет. Вот как. Думаешь, быть ненавистным лучше, чем быть ненужным?

– Лучше. Ненавидят только тех, кто не безразличен. А это вроде как приятно, чёрт возьми!

– Пожалуй, не соглашусь. Пойдём спать!

– Нет, я хотел поговорить с Георгием. Как-то странно это всё. Он же материалист. Какое чудище?

– Может, он и материалист, конечно, но, в первую очередь, он больной на всю голову. Михей, не трать на него свои нервы!

– Я недолго, ступай.

Саша пожал руку Михею и ушёл в палатку. Капитан остался сидеть возле огня. За время экспедиции он, как и все остальные, запомнил повадки Георгия – бродить по лесу до глубокой ночи, и возвращаться, когда все уже спят. Но на этот раз было поздно даже для него. Жил он один – никто не согласился делить с ним палатку, поэтому Михей решил проверить, всё ли с ним в порядке.

В его палатке царил полнейший хаос, всюду был разбросаны различные дорогостоящие приборы вперемешку с грязными вещами. Валялись немытая посуда и мусор, а ещё Михей обнаружил приличное количество пустых бутылок из-под виски, который геолог по документам, провёз как оборудование, либо своевременно умыкнул со станции. Но, кроме обычных бутылок, были ещё и весьма странные, двадцати или тридцатиграммовые сосуды, напоминающие баночки из-под лекарств. Капитан и раньше считал, что чокнутый геолог что-то принимает, а теперь его подозрения только окрепли. Тем не менее, он не нашёл ни одной баночки с содержимым, все были пустыми, поэтому версия использования такой необычной тары для сбора образцов имела место быть.

Михей внимательно изучал всё, что находилось в палатке, пытаясь составить картину личности Георгия. Вспыльчивость и неординарность его характера идеально отражалась в обстановке его жилища: полнейший бардак вокруг аккуратно заправленной кушетки, стопка выложенных по размеру книг, поверхность, хаотично заваленная зубилами, лупами и буссолями. На стене, рядом с кушеткой, висела странная фотография, и, едва Михей принялся её разглядывать, как за спиной раздался голос:

– Какого чёрта ты здесь делаешь?

Михей вздрогнул. Не от страха, скорее от удивления. Почему он не слышал, как он вошёл? Похоже, всё-таки, он теряет хватку.

– Я тебя жду. Прошу прощения за вторжение, но прошу заметить, что палатки тут на двух-трёх человек рассчитаны. Я вот думаю к тебе переехать, что скажешь?

Попытка начать разговор с ненавязчивой шутки была провальной, Георгий сразу же вышел из себя:

– Это что, угроза? Уверяю тебя, ты пожалеешь об этом сильнее, чем я! Чего тебе надо?

– Я пришёл поговорить, – Михей сменил тон и выражение лица, решив говорить только по существу, быстро сообразив, что иначе диалог невозможен.

– О чём гениальный учёный может говорить с неотёсанным головорезом?

Первый укол капитан перенёс с достоинством, ни одна мышца на лице не выдала эмоций, бурлящих внутри него в тот момент.

– Не переживай, хочу поговорить о том, что под силу понять моему скудному уму.

– Ну?