Ева

Ани ежится от страха и сжимает свою четырехпалую руку. Доза наслаждается зрелищем и с нетерпением ждет продолжения. Он в черной полицейской форме, погоны которой украшают головы гиен. Габаритами Доза почти с Лома. Низкие брови нависают над большим шрамом, рассекающим рот и подбородок. Глаза разного цвета и размера, зато все зубы одинаково сверкают серебряными коронками. От Дозы исходит непонятный запах, просочившийся в ноздри Евы. Он одновременно пахнет детством и тленом. Еву передергивает.

Гербер хватает Анну за шею и поднимает. Ноги девушки отрываются от пола, одна туфелька со стуком падает на пол.

– Я сначала с тобой разберусь, а потом перейду к твоему любовнику, а потом разберусь с обоими вместе. – Он сплевывает на пол.

На его мясистых пальцах вытатуированы перстни.

Ева незаметно пробирается вперед, доходит до спины Дэва и прикасается к его руке.

Телохранители удерживают хохочущих гиен. Те разинули свои пасти и от ярости брызжут пеной.

Напуганные русалки сбились в один из углов бассейна и не смеют даже пикнуть.

– Пойдем отсюда, Дэв… – шепчет Ева.

Доза внимательно смотрит на Дэва. На секунду их взгляды пересекаются.

– Пойдем, Дэв, – повторяет Ева.

Дэв не двигается. Он буквально остолбенел на месте и продумывает, рассчитывает очередность всех шагов. Гербер душит Анну и орет ей в лицо, угрожая сломать поочередно все пальцы, год держать взаперти. Стереть с лица земли.

Доза встает с места и направляется к Дэву. Он понимает, что Дэв не один. Доза чует запах Евы.

– Или мы должны уходить немедленно, или нужно остаться и принять бой, – говорит Ева, стоя за спиной Дэва. – Но мы не сможем драться с сотнями телохранителей и их гиенами. Они стянут сюда все свои силы. Сейчас не время!

Дэв оборачивается и смотрит на нее. Нужно что-то сделать, нужно спасти Анну.

– Сейчас мы тихонько отступим к лифту, – продолжает Ева. Она следит за действиями всех присутствующих, видит покрытые лаком ногти Дозы, большой колышущийся живот Гербера, культи мизинцев близняшек. Кулаки Анны.

Доза собирается достать меч. Ева берет одну из своих косичек и превращает ее в копье. Гиены с покрасневшими глазами пытаются наброситься на Дэва, натягивая толстые цепи.

Анна задыхается, ее лицо побагровело. Глаза почти вылезли из орбит. Не мигая, она смотрит в глаза отцу, а потом на огромную церковь, упирающуюся в небо на окраине бедняцкого квартала. Храм вибрирует колокольным звоном. Еще минута – и Гербер сломает дочери шею.

Вздымая клубы серебристой пыли, Дэв молниеносно трансформируется в дракона. Его кожа покрывается бирюзовыми чешуйками. От сильной волны из оконных рам вылетают все стекла. Дэв рычит, и его слюни разлетаются по комнате. На миг все замирают. Его крылья, чудовищная шипастая чешуйчатая голова, из которой торчат острые рога, занимают полкомнаты. Вырывающийся из его пасти огонь вмиг сжигает занавески. Гиены прячутся за спинами телохранителей и тянут их назад. Доза буквально каменеет посредине комнаты. Потом вытаскивает свой зигзагообразный меч-бумеранг. Дэв захватывает Еву когтями, взмахивает крыльями, ударив ошеломленного Гербера по лицу, и стремительно улетает с веранды. Доза швыряет в него меч, но Ева уже создала вокруг них защитный фиолетовый слой.

– Что это было? Кто это? – Гербер встает с пола. – Кого ты привела, сучка?!

Анна валяется на полу в глубоком обмороке. Гербер приказывает найти дракона и незнакомую девушку.

– Что творится у меня под носом! – орет он со всей мочи. – Кто все это организовал? Видишь?! – Он бьет дочь ногой в живот. – Видишь, как тебя используют, чтобы навредить мне? Унесите ее отсюда, я потом с ней разберусь. Как только очнется – позовите меня. Я должен знать, кого она привела, что это еще за летающая курица. А теперь все вон отсюда!

Доза стоит, прислонившись к стене, и на его губах играет холодная улыбка.

Ани и Астхик обнимают сестру и отводят в одну из комнат для отдыха. Телохранители запирают их на ключ.

Квартал женщин в черном

Бабушка открывает входную дверь. На полу ящик, на котором ничего не написано. Ни адреса, ни имени – ничего. Она вынимает из кармана нож и разрезает толстый картон. Внутри что-то красноватое, обернутое тканью и целлофаном, на нем кусочек бумаги. Бабушка щурится: «За падших козлят. Зузан». Бабушка кладет бумажку в карман. Она не разворачивает ткань, понимая, что внутри голова. Голова Дога. Она берет ящик и шагает к мостику, по ту сторону которого окруженная ивами поляна.

Бабушка всегда говорит, что все должны быть похоронены, даже сволочи.

На маленькой кухне кипит чайник, и пар поднимается до потолка. Ева откладывает телефон в сторону. Они все обсудили с Шшати. Дэв на несколько дней останется в доме у Мэри. Шшати не сказала, где будет она сама, но намекнула, что они уже готовятся к войне. По всей видимости, к рассвету в квартале шшатинок начнется бой. Все зависит от Анны. Если она все расскажет, шшатинок ждут ужасные времена.

Дэв спит. Мари тоже.

– Что будешь делать, Ева? – спрашивает Мэри и разливает кипяток по чашкам.

– На рассвете пойду в квартал женщин в черном.